Впервые Эдвардс обнаруживала какие-то живые чувства. Роману стало интересно. А если зацепить поглубже? Глядишь, человеком запахнет, теплым и похожим на женщину.

– Я бы обошелся без всяких мешков.

– Как, например?

– Да есть разные способы.

– Продемонстрируйте хотя бы один.

– Нет проблем, капитан.

Роман поднялся, подошел к краю колодца.

– Мерзкая дыра, а, Маккаферти?

Капрал широко улыбнулся, дожидаясь, какой же способ применит этот чудаковатый капитан.

– Время уходит, – напомнила Эдвардс.

Роман пожал плечами, взял одну из гранат, кучкой лежащих на земле, выдернул чеку и бросил гранату в колодец.

– Назад! – крикнул он, отскакивая великолепным прыжком за бархан.

Профессионализм победил другие чувства, и все кинулись кто куда.

Глухо бабахнуло, из дыры вырвался сноп рыжей пыли, обсыпал лежащую ближе всех Эдвардс. Она вдавила голову в песок, натянула локти на макушку, смыкая ладони меж хрупких лопаток.

Взрыв был маломощный, только лишь от сброшенной гранаты. Из чего можно было заключить, что мин внизу нет.

– Вставайте, коллега, – сказал Роман, подходя к лежащей в песке Эдвардс. – Путь свободен.

Он протянул руку, обозревая срединную выпуклость повергнутой ниц амазонки. Выпуклость была сравнительно небольшой, но правильной формы и хорошего наполнения. По бокам угадывались трогательные девичьи ямочки. Вот что значит фитнес и грамотная диета.

«Коллега» яростно отряхнулась от песка, руку начисто проигнорировала и пружинисто вскочила на ноги.

– Вы что себе позволяете?!

– А что такое? – удивился Роман.

– Кто вам позволил бросить гранату?!

– Да никто не позволил. Я просто ее бросил.

– По-вашему, это смешно?

– Я не собирался смеяться, капитан, – пожал плечами Роман. – Вы просили разрешить ситуацию, я ее разрешил. По-моему, получилось неплохо.

– А по-моему, вы просто некомпетентны, – швырнула ему в лицо Эдвардс. – По возвращении я буду настаивать на том, чтобы командование отказалось от ваших услуг.

– Как вам будет угодно, коллега.

Роман с интересом смотрел в разгоревшееся лицо капитана Эдвардс. Вот же, какие мы оказывается во гневе привлекательные. И губки запунцовели, и глазки потемнели, и румянец такой славный по щекам разлился. Не узнать девушку.

Эдвардс внезапно что-то поняла. Она осеклась и резко отвернулась, давая понять, что более не намерена тратить эмоции на досадного человека.

– Что дальше, мэм? – спросил Хук.

– Спускаемся.

– Спускаемся, ребята, – донес Хук приказ до своих подчиненных.

Начались приготовления к спуску. Эдвардс деятельно руководила операцией, не глядя на Романа. Другие, солидарничая с разобиженной капитаншей, делали вид, что до чужака им нет никакого дела. Один Маккаферти улыбнулся одобрительно, но и он постарался скрыть свою улыбку от сержанта.

Роман видел: ему дают знать, что в нем не нуждаются. Ну-ну, пусть пока коллега покомандует. Эдвардс поняла, что раз неподалеку найден бумажник Донована, то боевики наверняка воспользовались этим путем для нападения и отхода. Тренированным горцам добежать отсюда до позиций – полчаса ходу. И назад они ушли тем же путем. И уволокли с собой отбитое оружие. Значит, следы его надо искать где-то здесь.

Но тут возникала одна нестыковочка. Вроде бы мелкая такая нестыковочка, но попискивающая довольно-таки звонко. Впрочем, об этом Роман собирался потолковать с «коллегами» чуть позже.

А пока его план воплощался в жизнь. Солнце, упорно висевшее над головой, начало постепенно клониться к закату. Время шло, и это было на руку Роману. Если они подзастрянут тут еще на часок, то будет совсем хорошо. Взрывчик, чай, докатился докуда надо…

Тем временем Бигз повис на краю колодца, держась за руки Маккаферти, и, примерившись, спрыгнул вниз.

– Ну, как там? – спросил сержант Хук.

– Ничего, – крикнул точно из-под ватного одеяла Бигз. – Как в кротовой норе. Давайте сюда.

Следующим наладился лезть сержант Хук.

– Надо бы оставить кого-нибудь сверху, – сказал Роман.

– Для чего? – возразила Эдвардс. – Чтобы его было видно издалека?

– Чтобы мы могли выбраться обратно.

Эдвардс нахмурилась.

Однако в словах этого русского был резон. Колодец неглубок, но без веревки подъем будет затруднителен. А привязать веревку не к чему, кругом один песок.

– Вот вы и останетесь, – нашла решение Эдвардс.

Ее глаза при этом мстительно блеснули.

– Исключено, – твердо сказал Роман. – Я должен осмотреть кяризы внизу. Помните, капитан: это моя операция.

Какое-то время они мерились взглядами. Но права Романа были неоспоримы, и Эдвардс, чья жизнь была подчинена приказу, сдалась.

– Ладно, – сказала она. – Маккаферти, останетесь. Будете нас страховать.

– Слушаюсь, – пробормотал капрал.

Хук отдал ему веревку, встал на колени на краю колодца.

– Смотри, Мак. Если увидишь кого-нибудь на подходе, сразу же дай знать.

– Понял, сержант.

– И не вздумай спать!

– Как вы могли такое подумать, сержант?

– А в прошлом месяце под кишлаком кто уснул и прозевал лазутчика?

– Ну… – поскучнел Маккаферти. – Уснул… Прикрыл глаза на минуту, только-то.

– Вот и не прикрывай. Ну, держи меня.

Хук исчез в проеме колодца и благополучно спрыгнул вниз.

Для спуска единственной дамы Маккаферти намотал на талию веревку и сбросил свободный конец вниз.

– Думаю, так вам будет удобнее, мэм, – галантно сказал он.

– Благодарю, капрал, – сухо кивнула та.

Через минуту и она оказалась на дне кяриза.

Роман шел последним.

– В случае чего не корчи из себя героя, капрал, – сказал он на прощание.

– И не подумаю, сэр, – ухмыльнулся Маккаферти.

«Он воспринял это как шутку, – подумал, спускаясь, Роман. – Дай бог, чтобы все тем и закончилось».

Внизу было темно и тихо, как под водой. Мелкий песок устилал каменистый пол мягким ковром, отчего звук шагов был неразличим даже для рядом идущего человека.

Под отверстием, в которое спустилась группа, ничего интересного не обнаружилось. Неровные стены, песок и темнота, в которой беспомощно растворялся льющийся из проема свет.