Положим, она женщина, но это вовсе не значит, что она опытнее его в таких вопросах.

– У тебя есть дети?

– Нет. – Она понимала, куда он клонит, или полагала, что понимает. – Я не была замужем.

– Не надо состоять в браке, чтобы иметь ребенка, – напомнил он ей. – Кажется, я живое свидетельство этому. Но если у тебя нет детей, то что побуждает тебя считать себя экспертом в этих вопросах?

Райли не поняла, хочет ли Вьятт поспорить или просто проявляет любопытство. Вероятно, он сильно подавлен неожиданным поворотом событий в своей жизни, поэтому она позволила ему сомневаться.

– Лишь одно. – Она широко улыбнулась. – Просто я мастер на все руки.

– Верно. Мне следовало бы это понять. – Он знал ее достаточно хорошо, чтобы сообразить, что она шутит. – Послушай, Макинтайр, – окликнул он ее, когда Райли отправилась в гостиную и взяла с дивана свой кошелек.

На пути к входной двери она остановилась и взглянула на него через плечо:

– Да?

Оттолкнув от стола стул, Сэм поднялся и подошел к ней.

– Спасибо, – искренне поблагодарил он ее, – спасибо за все.

Райли пожала плечами в знак того, что не придает своим заслугам большого значения, хотя отметила, что его благодарность ей приятна.

– Напарники не могут поступать иначе.

Сэма вдруг повлекло к ней с ошеломляющей силой. Она стояла так близко, что он ощущал ее дыхание. Может, из чувства благодарности, может, под воздействием инстинктивного порыва в нем возникло желание поцеловать ее.

Однако здравый смысл возобладал и удержал его.

– До завтра.

Райли абсолютно не представляла себе, почему ее тело охватил внезапный жар, почему ей показалось, что пространство между ни ми сократилось, хотя ни один из них не двинулся с места. Она решила, что ей нужно охладиться на свежем воздухе.

Немедленно.

– До завтра, – отозвалась Райли. Лицом к нему она отступила назад и открыла дверь. В следующее мгновение она обратилась в бегство. Честно говоря, ее уход нельзя было назвать иначе.

Ему показалось, что шум доносился откуда-то снаружи.

Мгновением раньше он спал, но звук пробивался сквозь тьму в его спальню, все больше настораживая его по мере того, как он старался угадать его источник.

Что это?

Приподнявшись на локтях, Сэм поднял голову и прислушался. Его квартира располагалась не так далеко от общественного бассейна. Кажется, кто-то закатывал там вечеринки. Они продолжались до ночи и становились шумнее с каждым часом. В эти теплые октябрьские ночи многим людям хотелось освежиться купанием в бассейне.

Но в данном случае шум не был похож на тот, что исходит от веселой вечеринки. Он больше напоминал плач. Детский плач.

И звук доносился не снаружи, а изнутри квартиры.

Сэм вытянулся в струнку.

Лайза.

Он двинулся к месту, где она лежала, до того, как его рассудок заработал в полную силу. До того, как его желание отстраниться от отцовства удержало его в своей комнате в надежде, что она выйдет сама.

Он мог распахнуть дверь гостиной, но боялся, что испугает ее, поэтому постучался. Реакции на стук не было, даже после того, как он постучался еще раз. Однако он слышал плач.

– Будь что будет, – пробормотал Сэм под нос. Повернув ручку, он приоткрыл дверь гостиной.

Лайза была на месте, белокурая, похожая на привидение, утопавшая в двуспальной кровати.

Инстинктивно у него возникло желание тихонько вернуться в свою комнату. Но в следующее мгновение Сэм отбросил эту мысль и вошел в комнату.

– Лайза?

Девочка не ответила. Ее рыдания, раздирающие душу, продолжались. Он не мог оставить ее в таком состоянии.

Затаив дыхание он вновь ее окликнул. Когда девочка не отозвалась и в этот раз, он склонился над кроватью и осторожно потряс ее плечо.

– Лайза?

Она раскрыла глаза.

Напуганная, смущенная и почти немедленно застеснявшаяся, Лайза зарылась лицом в подушку, стараясь прекратить всхлипывания. Ее тельце дрожало.

Сэм присел на край кровати.

– Тише, – успокаивал он девочку, – все хорошо. – Он произносил эти слова, чтобы успокоить ее и себя. Нежно, как если бы подхватывал снежинку, Сэм взял малышку на руки.

Испуганная и все еще стесняясь, Лайза попыталась в первый момент сопротивляться. Однако она была слишком огорчена и уступила, расслабившись в его объятиях.

– Я соскучилась по маме, – всхлипывала она на его плече.

Непроизвольно он начал ее качать.

– Понимаю, милая, – нежно произнес он. – Понимаю, но все будет хорошо.

Хотя он мог поклясться собственной жизнью, что в данный момент не представлял, как это случится.

Девочка прижалась к Сэму, чему он не препятствовал. Это было самое малое, что он мог сделать для нее.

И самое большее.

Сэм носил дочь на руках довольно продолжительное время. Пока она наконец не заснула снова.

И после этого он держал ее некоторое время в своих объятиях.

Остановившись у подъезда скромного двухэтажного дома, которым она владела, – вернее, дома, который владел ею, – Райли выключила зажигание и немного посидела неподвижно, стараясь возбудить в себе, хотя бы временно, энергию, позволяющую выйти из машины.

Смертельно устав, она чувствовала себя так, будто спрессовала полные два дня в один. Сделала глубокий вдох и выдох. Она стояла перед выбором. Либо ей придется сократить время сна, либо найти себе двойника. Слишком большая нагрузка выпадала ей, чтобы с нею справляться.

Так как ее гараж был битком набит разным хламом, который она неоднократно давала себе зарок разобрать, ей предстояли новые заботы, подумала Райли без энтузиазма. Несколько последних месяцев ей приходилось парковать машину в проезде.

Выходя из машины, Райли почувствовала, что он наблюдает за ней. Несмотря на поздний час, она понимала, что он уже на вахте в ожидании ее прихода. Это стало само собой разумеющимся.

Помахав рукой в знак приветствия, она сказала:

– Здравствуйте, Говард!

Открылась входная дверь соседнего дома. Или, точнее, открылась шире. Он стоял у приоткрытой на время двери, с нетерпением ожидая, когда она поравняется с ним. Говард Грей, пенсионер, немного располневший инженер в возрасте за шестьдесят, вышел за порог.

Он улыбнулся в ответ на ее приветствие. Говард не всегда улыбался, но особое отношение к Райли способствовало этому.

– Не поздновато ли вернулась, Райли? – спросил он.