Райли улыбнулась, и он поймал себя на мысли, что она обладает способностью светиться улыбкой.

– Да, – сказала она.

Через минуту она села в машину и поехала.

Сэм вернулся домой почти через два часа. Он затруднялся решить, какие именно вещи Лайзы взять и какие оставить. У него не было никакого представления о том, что маленькие девочки считают необходимым для себя. Две коробки, которые девочка привезла с собой, содержали одежды более чем достаточно. Но даже он знал, что маленькие девочки – пусть и не по годам развитые – живут не одной одеждой. Поэтому, когда он наткнулся на потрепанного плюшевого медвежонка под кроватью, подобрал эту мягкую игрушку, выбил из нее пыль и сунул в автокресло Лайзы одной из тех вещей, которые он намеревался увезти с собой с самого начала.

Сэм ходил по квартире не в одиночку. Владелица дома увидела, как он отпирает дверь квартиры Андреа. Поскольку она его не видела прежде, но знала обстоятельства, связанные с последним квартиросъемщиком, а также из-за невероятного любопытства, почтенная особа взяла на себя расследование причин появления неизвестного посетителя.

Заговорив с молодым человеком, когда он входил в дверь, Мэвис Паттерсон быстро сменила подозрения на сочувствие, когда обнаружила, что посетитель взял под свою опеку Лайзу и пришел забрать ее вещи.

Ставшая вдовой более десяти лет назад, грузная женщина настояла на том, чтобы помочь. Она даже принесла из конторы несколько коробок, чтобы упаковать вещи, и вызвалась донести кое-что к его машине.

С видом знатока она наблюдала за тем, как он отбирает вещи.

– Я смотрю на здешних жильцов как на одну семью, – говорила Сэму госпожа Паттерсон, следуя за ним по пятам, когда он совершал последнюю ходку от квартиры до машины. – Без некоторых членов семьи можно обойтись, – продолжала она, – но Андреа был особенным. Всегда находила доброе слово для человека в конце разговора, – похвалила Мэвис мать Лайзы. – Забот у нее было выше крыши. – Затем она сменила тему: – Она, конечно, гордилась своей малышкой. Очень сообразительная девочка. Умнее многих из тех, что здесь живут, – сказала Мэвис доверительным тоном, понизив голос. – Если вам что-нибудь нужно, дайте мне знать, – произнесла она торжественно. – И даже в конце месяца. В это время операции по аренде прекращаются, – наставляла она его, – но я остаюсь на месте. – Она похлопала Сэма по руке, когда он загрузил последнюю коробку в багажник. – Скажите Лайзе, что госпожа Паттерсон передает ей привет.

– Обязательно скажу, – пообещал Вьятт.

Госпожа Паттерсон наблюдала со стороны, как он вывел машину с крытой парковки, а затем поехал дальше. Она махала рукой, пока он не скрылся из вида.

Выезжая из жилого комплекса, Сэм гадал, сможет ли он немного отсрочить время своего возвращения домой.

Через мгновение в нем стало нарастать раздражение против самого себя. Когда же он стал трусом? Черт, он усмирял вооруженных преступников. Почему же прибытие в его дом дочери вызвало вдруг холодок оцепенения на его спине?

Его дочь.

Это слово пока не звучало для него должным образом. Привыкание к тому, что у него есть ребенок, о котором следует заботиться, еще займет некоторое время. Чертовски много времени.

Ведя машину, он взглянул на часы. Проклятие, Райли не обрадуется его долгому отсутствию. Он понимал ее.

Но как раз это ему было нужно. Видеть двух женщин, а не одну.

Он полагал, что могло быть хуже. Могло быть три женщины.

* * *

Сэм подошел к входной двери своей квартиры на первом этаже и сунул руку в карман. Только тогда он осознал, что не сможет открыть ее. У него не было ключа.

Подавив вздох, Сэм понял, что должен постучаться в собственную дверь, чтобы войти. И все это, чтобы просто оказаться в своей квартире.

Он постучал. Несколько минут подождал. За дверью не было слышно звуков, свидетельствующих о пребывании людей. Никто явно не собирался открывать дверь. Неужели Райли куда-нибудь пошла с Лайзой?

Напрашивались разные сценарии событий. И в этом состоит отцовство? В том, что в голову заползают разные опасения?

Сэм поднял было руку, чтобы постучать снова, когда дверь наконец открылась.

Райли устало улыбнулась.

– Я думала, что ты заблудился, – сказала она, раскрывая дверь шире, чтобы он прошел внутрь.

– Я не сразу определился с тем, что ей надо, – пробормотал он, ставя коробку, которую нес, на диван.

Обернувшись, чтобы продолжить объяснения, Сэм увидел кухню и стол. Коробка пиццы, дно которой было пропитано оливковым маслом, занимала почти половину стола. Осталось более половины пиццы. Но это была не та ароматная пицца, которая влекла его к себе, раздражая слюнные железы.

– Ты взял автокресло? – спросила Райли.

– Да, оно в машине, – ответил он резко, затем сказал про себя, что не имеет права раздражаться в ее присутствии. Райли оказывала ему услугу, по-другому к ней относиться нельзя. – Я чуть не забыл… – продолжил он. – Когда собрался войти в квартиру Андреа, пришла владелица дома проверить, что я делаю, может, убедиться в том, что не пытаюсь вломиться в пустую квартиру. – Затем он вздохнул. – Когда она узнала, что я отец Лайзы, не могла сдержать поток слов.

Уголки рта Райли изогнулись в удивлении.

– Значит, ты опоздал потому, что не мог определить, что взять с собой, и потому, что владелица дома слишком много разговаривала?

– Что-то в этом роде, – проворчал он.

– И пока ты где-то слонялся, мысли о Лайзе не поторопили тебя вернуться домой? – сказала Райли.

Его возмутили ее предположения – пусть в них и имелась изрядная доля правды.

– Ты что, репетируешь прием у психиатра отдела?

– События ошеломили тебя. Потому ты и нервничаешь. Вот почему я вызвалась побыть с ней.

Сэм огляделся:

– Где, между прочим, Лайза?

– В гостиной. Спит. – Райли посчитала излишним добавлять, что понадобилось рассказать Лайзе две сказки, чтобы девочка стала клевать носом и наконец заснула. – Испытание вымотало бедняжку.

– Она в этом не одинока, – процедил Сэм сквозь зубы.

Сунув руки в карманы, он нетерпеливо прохаживался по гостиной. Он чувствовал себя припертым к стенке, и это ему не нравилось.

– Что мне делать с ней? – спросил он без надежды в голосе, понизив его, когда повернулся к Райли.

– Любить ее, – просто ответила она. – Ты знаешь, что это твоя дочь. Не ошибешься, если будешь ее любить, – заверила она его и добавила: – У меня, моих братьев и сестры было суровое детство. Но при всем этом мы знали, что мать любит нас всем сердцем. – Отец тоже любил их по-своему, но это не оправдывает его поведения в отношении детей и матери. – В конце концов эта любовь помогла нам многое пережить. Она действительно смягчила горечь от тех неприятностей, через которые мы прошли. Любовь – сильное и необходимое чувство.