Вечером мне предстоит та еще задачка: я должен спасти еще одного своего друга, неважно, которого, но — спасти, да так, чтобы и самому остаться в живых. Но только спасение жизни и жертвование собой — опасные вещи. Ты становишься предсказуем для своих врагов, которые не исповедуют твои принципы. Тот, кто ждет меня в порту, просчитал мои алгоритмы: он ведает, что я — крейн, слюнтяй, по его меркам, способный пожертвовать собой ради друга, и явно и нагло завлекает меня в ловушку. А я, баран, пойду на неминуемое самоубийство, потому что мой слюнтяйский алгоритм не предусматривает иного исхода. Такая вот скверная однозначность. Пойду и умру. Так думают мои враги. Но у меня другие планы. Никакой чрезмерной смелости и самопожертвования не будет.

Сопровождаемые местной фауной и четверкой Алых, мы с Атли направились к имперской сокровищнице. До этого успели перекусить чем Ашар послал (достаточно приятные блюда, особую пикантность которым придавало то, что в них не положили ядовитых снадобий). Шутейник зыркал на Атли, Атли насмешливо поглядывала на Шутейника и поглаживала кота, ну а кот терпеливо принимал знаки внимания. Затем у нас состоялся серьезный разговор, по итогу которого мой хогг, покраснев, вылетел из ротонды. Обиделся, видимо… Что ж, друг, ты должен понимать, что сейчас политические расклады важнее твоих обид.

Я вызвал старшего секретаря и дал кое-какие указания, завершив их словами:

— Блоджетт, мне необходим плотник. Нужно вырезать в самом низу кабинетной двери сбоку небольшое круглое отверстие… И такое же отверстие — на дверях, что выводят из коридора в Варлойн. Оба отверстия прикрыть кусками кожи, так, чтобы получился полог.

— Для мыши, ваше сиятельство?

Я указал на кота:

— Несколько поболее мыши. — И изобразил руками: — Вот такую дыру пускай сделает плотник.

Блоджетт заломил сивые брови:

— Вы хотите выпустить малута в Варлойн?

— Ну надо же где-то котику гулять. Собак я в коридорах видел, почему бы не бегать по Варлойну котам?

— Но он же…

— Убийца? Да Ашар с вами… Конечно, лучше его не трогать… голыми руками, и не пинать, и все будет в порядке. Так и передайте на самый верх.

— На самый верх?

Я тяжело вздохнул: как же плохо, что тут не понимают земных выражений!

— Найдите какого-то придворного и сообщите, что кот-малут будет регулярно прогуливаться по коридорам Варлойна около ротонды архканцлера, и получаса не пройдет, как об этом будут знать все.

Надеюсь, это отпугнет большую часть швали, что захочет снискать милостей архканцлера. Ну а с теми, кто не побоится пройти кошачий фильтр, действительно, будет о чем поговорить.

Пышное и грязное великолепие Варлойна ускользало от моего внимания… Тянулись коридоры и лестницы, колыхались драпировки, знамена и ковры на стенах, запахи пищи, конюшен, дыма наплывали, смешиваясь в причудливые формы. Двое Алых указывали нам путь, двое — надежно охраняли тылы. Крысиные глазки придворных пытались забраться ко мне в душу… Этих дармоедов здесь насчитывалось, полагаю, пару тысяч. Бюджет у Варлойна, разумеется, был соответствующий… Думаю, побольше, чем бюджет имперской столицы. Варлойн высасывал финансы Санкструма как вечно голодный вампир.

Придется чистить эти конюшни, убирать дармоедов, уплотнять, увольнять, загонять в рамки. Но как же мало на это времени…

* * *

Насчет визита в сокровищницу я распорядился еще с раннего утра, и был рад увидеть, что распоряжение мое не саботировали. В полуподвале, подле высоких двустворчатых дверей, по виду, стальных, с выпуклыми полусферами заклепок, ожидал меня на раскладном стуле главный камергер Накрау Диос в окружении трех вооруженных молодцев. По-видимому, персональная охрана, своя маленькая гвардия… И то верно: Варлойн, по сути, небольшой город, здесь всякое может быть, особенно когда три фракции Коронного совета на ножах…

Увидев дщерь Сандера, Диос напрягся, цапнул себя за густую бороду, вскочил, звякая связкой массивных ключей у пояса. Молодцы тоже напряглись. Двери в сокровищницу, меж тем, были заперты, одна над другой виднелись три мощные замочные скважины, в каждую можно не то что палец, кулак просунуть. По обе створки — несут караул двое Алых. Молодец, Бришер!

Диос приблизился ко мне, поклонился.

— Да пребудет с вами Свет Ашара, ваше сиятельство!

Ишь, как заговорил. А вчера у опочивальни Растара по другому пел, смотрел букой, сдирал взглядом кожу. А все почему? Банальная логика подсказывает: вчера был уверен, что я не доживу до утра. Сегодня его уверенность сильно поколеблена.

— И с тобой, камергер. Идем?

— Погодите, ваше сиятельство, ждем ключи…

— Ключи? — Я полагал, что ключ от подвалов с казной у камергера, все же должность его располагает. Я показал на связку у его пояса: — А это что такое?

В бороде камергера прорезалось отверстие улыбки:

— Вы не совсем поняли, ваше сиятельство. И внешние, и внутренние двериимперской сокровищницы нельзя открыть одним моим ключом, нужны все три.

— Ах, вот оно как. И как нам быть теперь? У кого еще два ключа?

Он коротко поклонился:

— Ждем сенешаля господина Грокона. Он принесет ключи от господ Лайдло Сегерра и Дио Ристобала. Уже должен быть… Почтительно прошу обождать!

Лайдло Сегерр — генерал-контролер финансов, по нашему, министр экономики, казначей. Ристобал — канцлер, мой заместитель. Ни тот, ни другой не соизволили прийти сами… Выжидают. Все еще выжидают. Послали отдуваться за себя камергера и сенешаля.

Я начал отмерять шагами полуподвал, любуясь на каменные, немного просевшие балки потолка и вдыхая спертый воздух: оконца, выводившие на эспланаду перед главным корпусом Варлойна, были зарешеченные и пропускали две горсти света и одну — воздуха, да и тот пах лошадьми. Что ж, обождем сенешаля… почтительно. Атли сложила руки на груди и прислонилась к стене. Взгляд ее поедом ел камергера, от чего тот вскорости покрылся потом.

Кончусь я с этой бюрократической вертикалью Варлойна… Камергер надзирает за внутренними покоями дворца, в его ведении мажордомы и прочая управленческая сволочь, сенешаль, как я выяснил у Блоджетта путем осторожных наводящих вопросов, имеет касательство к охране Варлойна и всему, что касается внешних связей дворца. На нем егеря, конюшие, квартирмейстеры, поставщики пищи, охотники. Сенешаль формально имеет власть над Бришером. А я, согласно должности, обладаю властью над всеми. Пока тоже формально.

Я только хотел отпустить язвительный комментарий по поводу страхов камергера, как по витой лесенке простучали шаги, и появился сенешаль Грокон — опоясанный мечом коротышка, изрядно пузатый и лысый, чем-то похожий на статуэтку Будды из магазина восточных сувениров. Во всяком случае, улыбка его и позолота были так же фальшивы. А вот страх при виде Атли — о, страх оказался искренним.

— Грокон, сенешаль, — кратко отрекомендовался он, пристукнул пятками и склонил голову, на которой виднелся старательный начес из пяти волосинок. — Да пребудет с вами Свет Ашара, ваше сиятельство господин архканцлер. Вот ключи!