— Ладно, забудем про это, — проворчал он. — Но больше не советую повторять. Хотя ты молодец — не растерялся, да ещё и немного проучил этих жрецов. Кстати, о них никому ни слова, желательно, даже своим людям. И за обедом тоже излишне не болтай.

— За каким обедом?

— Как это за каким? Конечно, за праздничным! Ты что, забыл — сегодня праздник приходящего лета. Я приглашаю тебя и твоих рыцарей к себе за стол. Твои люди — мои личные гости, а ты — главный герой дня. Вечером за вами придёт дворецкий. Кстати, на правила этикета можно будет наплевать — мои высокородные дворяне, включая министра нравов, всё равно напьются до свинячьего визга и забудут про всё на свете. Так что иди и отсыпайся перед бессонной ночью.

Александр вышел из комнатушки вслед за царем, озабоченный одной мыслью. Благодаря разговору со жрецами, он вспомнил, что и в самом деле слышал глубокий, красивый голос у себя в голове — когда «Белая звезда» прорывалась сквозь чудовищную гравитацию чёрной дыры. И действительно чего-то там было про какого-то Оракула…

Мэлт нервно расхаживал по своему огромному, созданному самой природой кабинету. Красные угли в горне, чуть подёрнувшиеся пепельной дымкой, имели прямое сходство с цветом его глаз. Он был сейчас так зол, что успокоился только после того, как избил до полусмерти рабыню. Его взбесил верховный жрец-магистр Тоус. Тот увидел в плане Мэлта какую-то неясную угрозу своему господину и попытался противоречить. И кому? Ему — Мэлту!!! Ему, вступившему через своего дубля в единоборство с тремя самыми могучими ментальными бойцами современности! И только невероятное вмешательство извне погубило это прекрасное творение мага, не дав одержать ему победу.

Мэлт в ярости произнёс фразу, от которой часть потолка пещеры обрушилась, и надо же, какое совпадение — прямо на голову Тоуса! Бедняга, он слишком возомнил о себе, пусть теперь его душа накормит ненасытное чрево Сэта.

Кстати, покойник был не так уж и неправ — Мэлт усмехнулся в бороду. Действительно, в планах мага было обуздать непокорного Великого Змея с помощью чуждых сил. После смерти магистра остальные жрецы ему уже не смели противоречить — ещё бы, куда этим ленивым толстобрюхим баранам тягаться с ним, который денно и нощно тренирует свой мозг и постоянно испытывает различные заклинания в поисках безопасного пути к Сэту. Мэлт повелел жрецам привести сюда лучших наёмников, с которыми они имели дела, и теперь дожидался искусных убийц, верных культу Сэта, точнее его щедрости при оплате заданий.

Ага, вот и они! В пещеру входили наёмники с повязками на глазах, ведомые молчаливыми рабами Мэлта. Когда им разрешили снять повязки, раздались удивлённые возгласы — кое-кто из них знал друг друга в лицо, но не предполагал встретиться здесь, причём некоторые были открытыми врагами. Двое совсем уже собрались выяснить отношения между собой, но маг негромко произнёс:

— Прекратить! Я — Мэлт.

Его голос прошелестел под сводами пещеры, и наёмники тотчас обернулись к нему. Имя Мэлта было достаточно широко известно и пользовалось нехорошей и вполне заслуженной популярностью. Ему приписывались различные злодеяния, от которых даже у видавших виды людей кровь стыла в жилах. Теперь, когда убийцы узнали, с кем им придётся иметь дело, они присмирели и замерли на месте. Мэлт ухмыльнулся:

— Вот так-то лучше. Будете заходить в эту комнату по одному, и каждый из вас получит задание и задаток. Задания не из лёгких, но и деньги немалые. Ты первый. — Мэлт показал на одноглазого, коренастого гистанца, который стоял не шелохнувшись и скрестив пальцы, чтобы отогнать от себя дурной глаз.

Наёмник нервно сглотнул слюну и пошёл вслед за чёрным магом.

Праздничный обед прошёл отлично, в духе древневековой роскоши. В царский дворец были приглашены самые видные государственные деятели настоящего и прошлого: военачальники, советники, дворяне и несколько крупнейших торговцев и купцов. Одежды их сверкали и переливались каскадами златотканой парчи; свет, падающий из окон, отражался от матового шёлка кушаков и резал глаза, блестя на крупных и не очень алмазах, изумрудах, аметистах и бериллах, в великом множестве украшавших одеяния на этих людей.

Одни были при оружии, для других средством существования являлись не мечи, а деньги или сплетни — всё зависело от выбранного жизненного пути. Но все приглашённые выглядели очень представительно, в отличие от рейдеров, одетых в дорожные костюмы. Царь предложил Александру выбрать платье из своего гардероба, однако рейдер отказался.

— Ваше величество, простите, но я отклоню это великодушное предложение. Вы, например, тоже одеты довольно скромно. — На царе не было других украшений, кроме тяжёлой золотой цепи с каким-то талисманом и короны на голове. — К тому же у нас на родине есть поговорка: «Встречают по одежде, провожают по уму». Я не хочу оскорблять ваш двор, но и не желаю походить на разряженную куклу.

Царь хмыкнул, но настаивать не стал. Праздничный обед затянулся до поздней ночи. Накануне Александр сделал строгое внушение рейдерам и Зарику о безукоризненном поведении во время пиршества. Как выяснилось позже, ящерёнок понял лучше остальных — весь вечер он не вылезал из-под одежды. Александр периодически подкармливал его лакомыми кусочками, пока живот ящера не раздулся, как футбольный мяч. Сергей Королёв был в своём амплуа — он выиграл двести золотых, перепив подряд троих конкурентов, после чего скромно уснул на жареном барашке. В остальном всё прошло неплохо.

Александр послал Джерри Бингла, и тот привёл рейдеров, карауливших лошадей, чтобы они тоже вкусили от царских щедрот. Половина команды закрутила шашни с танцовщицами, и Александру пришлось напомнить им, что они не на Танжере, а в древнем государстве — вдруг заставят жениться на соблазнённой девушке? Часть ухажёров тут же сменила предметы обожания — рейдеры покинули девушек и принялись обихаживать кувшины с вином.

Джек Абрикос в перерыве между сменами блюд, успевал передавать новости на «Белую звезду». Тор и Эркин давились слюной в рубке, слушая прямой репортаж о яствах из царского зала, при этом глядя на консервированную тракайскую козлятину.

Кульминацией празднества явилась речь правителя, где он провозгласил себя должником доблестного рыцаря. Присутствующие поддержали тост царя с пьяным энтузиазмом, абсолютно не вникая в суть. А суть была в том, что рядом с царём появилась красивая девушка в длинном лазурном платье и с изумрудной диадемой в чёрных волосах. После некоторого колебания Александр признал спасённую им от грабителей юную незнакомку. Она оказалась дочерью самого Пеззона.

Окончание праздничного вечера Александр помнил с трудом, но, в отличие от большинства гостей и рейдеров, он ушёл с гулянки своими ногами. Слуги и рабы постепенно уводили своих хозяев. Тех рейдеров, кто не мог самостоятельно передвигаться, сопроводили воины из царской гвардии. Разумеется, больше всех солдатам доставил беспокойства брат Херес — он хихикал и всё пытался заигрывать с впереди идущим десятником, приняв его за женщину. Иначе чем ещё можно объяснить его обиженные возгласы: «Дорогая, зачем тебе такие длинные усы?» К счастью монаха, этого не слышал Королёв — в противном случае сносить бы его насмешки брату Хересу ещё несколько месяцев.