А меня этот жест немного поражает. Он делает это механически, то есть не специально, чтобы меня поразить тем, какой он хозяйственный или чистюля, а просто потому, что так привык. — Давай наслаждаться моментом. Тебе же хорошо сейчас со мной? — он замер в полоборота ко мне и ждет ответа. Я согласно киваю, и он снова повернулся к раковине. — Ну вот и давай наслаждаться здесь и сейчас. А потом будет потом. И мы обязательно поговорим, но тогда уверен, на принятие решения повлияют все приятные моменты, проведенные нами совместно. В конце концов, ты узнаешь меня получше, и тебе будет сложнее меня отшить, — парень заканчивает фразу, лучезарно улыбается и брызгает на меня водой. Я смеюсь от неожиданности, и получается, что вроде и настрой на серьезный разговор растерян.

— Ну, раз не хочешь говорить, значит, мы займемся…, — я намеренно делаю паузу, и у Никиты блестят глаза. Не сложно понять, в какую пошленькую сторону понеслись его развратные мысли. Но я обламываю все на корню. — Сборкой оставшейся мебели, а ее еще много.

Мебели реально было еще много. Пока Никита собирал мне кровать и моя помощью не была нужна, я вооружилась ведром, тряпкой и шваброй и отмыла до блеска комнату сына. Сменила постельное, сделала пометку, что ему нужно купить покрывало на кровать, а то это, которое ему дарила бабушка на десять лет с трансформерами уже, мягко говоря, не по возрасту. К завтрашней выписке сына комната была готова. Заглянула к Никите, он попросил помощи, и я с радостью принялась помогать. Он попросил подержать спинку кровати.

— Не скучно будет? — промежду прочим спрашивает парень, даже не смотря на меня. Меня цепляет его безразличный взгляд. Я вообще-то шорты короткие и топик с декольте для кого наперла? А он даже не смотрит в мою сторону.

— В смысле? — не поняла я вопрос.

— Я говорю: кровать большая, спать не скучно будет? — я смотрю на Никиту, он на меня. А у него в глазах пожар, от которого меня кипятком ошпаривает, так все сжимается внутри. Пока я тут обижаюсь на него, что он на меня не смотрит, сам он меня уже мысленно отымел на всех плоских поверхностях в комнате.

— Нет, — хотелось ответить как-то остроумно, но язык прирастает к небу, и я даже говорить не могу, не то что думать. Низ живота тянет и разливает истому по телу, отчего ноги становятся ватными. Господи, что он со мной делает? Он же просто посмотрел на меня, даже не прикоснулся. Я точно схожу с ума. Надо пойти водички попить.

— Если я тебе не нужна, то я на кухне, — я из комнаты выскакиваю, будто за мной черти гонятся. А ведь действительно черти. Только это мои личные развратные черти. Так не вовремя очнувшееся либидо молит о сексе с молодым парнем, а разум призывает к порядку.

Хотела его подразнить, а в итоге сама возбудилась на ровном месте. Не успеваю дойти до кухни, как слышу телефонный звонок. Возвращаюсь в прихожую и нахожу свой телефон. Вот же черт, Даше забыла позвонить, сказать, что все нормально.

— Алло, ты что не перезваниваешь? Я себе уже весь маникюр сгрызла, — шумит на меня подруга.

— Прости, родная, совсем забегалась, — стыдно ужасно. Дашка реально за Валеру переживает, а я позвонила, перепугала ее и молчу. — Валерке руку зашили, сказали, что все нормально, чтоб берег себя и руку. Оставили в клинике на ночь. Чую, завтра не расплачусь я с этой клиникой, но ничего, здоровье сына важнее, — сама себя одергиваю я. Стыдно стало, что финансовые беспокойства озвучила, будто здоровье может сравниться с деньгами.

— Не переживай, я тебе завтра переведу. Я теперь богатая, — с горечью говорить Даша и добавляет. — И безработная.

— Что? Как? Почему? — как из пушки засыпала девушку вопросами.

— Катюш, долго так рассказывать, — пытается уйти от ответа подруга.

— Мы разве куда-то спешим? — я не отстану от этой партизанки. Чувствовала же, что у нее что-то на работе происходит, а она все не признавалась, отмалчивалась.

— Ты ж знаешь, что козел старый сотрудниц трахал у себя в кабинете? — мы обе понимаем, о каком козле речь. Она так только начальника своего называла. — Он же и меня сперва пытался по-хорошему склонить, еще как только я пришла в офис. Мне бывалые сразу сказали: если ему какая приглянется, то пиши пропало. Или отымеет или вынудит, чтоб по собственному писала, а то и по статье уволит. Я сперва думала: врут. Ну, мало ли какие терки с начальством бывают, решили говнецом немного полить. Решала повода не давать и вести себя строго с ним, чтобы и мыслей не родилось у козла этого. Но не тут-то было. Он сперва по ручке погладит, шоколадку принесет, будто нечаянно прикоснется или заденет. Потом начал намекать, что, мол, за определенного рода внимание к его персоне у меня работы станет меньше, а зарплаты больше. Я сделала вид, что не понимаю. Ухаживания закончились, начались придирки. Я терпела. Сама знаешь, у нас в городе хорошую зарплату не так-то и легко найти. Потом я заметила, что с документами неладное что-то. Я вот сделаю все, приготовлю на завтра, утром прихожу, а в папках будто кто-то рылся. Начала все запирать в сейф, но и это не помогло. Решилась и купила скрытую камеру, установила тайком ото всех у себя в кабинете. И правда, этот козел приходил и заменял документы в папках. Ключи-то от кабинета и сейфа у него есть запасные. Я с записью пошла к нему, говорю: или я иду в полицию, или прекращайте. Он предложил сделать вид, что ничего не было, но он прекращает меня терроризировать. Я согласилась, — я молчу, слушаю Дарью. Чувствую по тону и тому, как начинает дрожать ее голос, это не самое страшное в этом истории. — Все вроде устаканилось, но не надолго. Я видела, что он злиться на меня. Начал вызывать на работу на выходных, заваливать отчетами, бумагами. Я терпела, но поняла, что он теперь знает про камеру и у меня в кабинете не будет ни приставать, ни каких-либо подстав устраивать. Как-то натолкнулась на рекламу скрытой камеры, она вообще маленькая. Типа шпионской. Я ее в сумку присобачила.