Кэмден пристально взглянул на нее.

– Думаю, тебе понравится и в Лондоне.

– Ох, сомневаюсь… – Она покачала головой. – Люди там более консервативны, чем здесь. Английское общество вряд ли примет меня с распростертыми объятиями.

– Я приму.

Не удержавшись, Пенелопа рассмеялась. Только смех этот больше походил на рыдания. Но если она расплачется, то Кэмден сразу все поймет…

– Нет, Кэм, я не брошусь в твои объятия ни при каких обстоятельствах, – сказала она, изобразив улыбку.

Однако Кэм не улыбнулся. Напротив, он казался взволнованным и даже разгневанным. Атмосфера вновь стала тягостной и напряженной, и Пенелопа со вздохом подумала, что так во время их общения будет всегда.

– Пен, я изо всех сил пытаюсь не забывать о том, что я – человек чести, – заявил Кэмден.

Пенелопа молча пожала плечами. Ох, как же ей хотелось – пусть даже и ненадолго – заполучить этого мужчину. И конечно же она могла бы сейчас шагнуть к нему и прижаться губами к его губам. Если она знала мужчин – а в свои двадцать восемь лет она неплохо их изучила, – этот поцелуй сломил бы волю Кэмдена.

– Да, к сожалению, пытаешься не забывать, – прошептала Пенелопа, глядя прямо ему в глаза.

Воздух вокруг них сгустился до такой степени, что, казалось, наполнился гулом, заглушавшим все остальные звуки.

А потом Кэмден вдруг сделал шаг назад и, отвесив поклон, заговорил все с той же прохладной вежливостью, к которой Пенелопа уже успела привыкнуть за время их долгого путешествия.

– Пен, я не стану уподобляться грубиянам и также не стану делать глупости, ведь на кону – репутация моей семьи. Уложив тебя в постель, я докажу, что все мои попытки очистить семейное имя от грязи были напрасны.

Пен прекрасно это знала, но все же его слова причинили боль. Она опустила глаза, чтобы он не заметил, какую глубокую рану нанес.

Тут на террасу вышла еще одна пара, и в голосе женщины послышалась радость – как если бы она увидела хорошую знакомую. Причем говорила она как представительница высших слоев английского общества.

– Мисс Торн, какая приятная и неожиданная встреча…

Прескотт Плейс, Уилтшир, март 1828 года

Она вышла к нему из молодой зеленой листвы – подобно лесной фее. Хотя в женщине, которую Гарри заключил в объятия, не было ничего сверхъестественного, обычная и земная, она источала тепло и страсть.

Он целовал Софи до тех пор, пока у обоих не сбилось дыхание. Наконец, чуть отстранившись, проговорил:

– Тебе все-таки удалось вырваться…

Это его замечание заставило девушку улыбнуться.

– Но ведь ясно, что удалось, – ответила она.

На этой неделе Софи гостила в поместье одного из политических соратников Лита. Несмотря на все его старания, Гарри не удалось сохранить в тайне свои попытки ухаживать за сестрой маркиза, поэтому Лит решил увезти Софи подальше от Лондона, дабы оградить от слишком уж настойчивого внимания молодого мистера Торна. Переправленная же через служанку Софи записка весьма поспособствовала осуществлению этой тайной встречи.

Гарри вновь поцеловал девушку, и та охотно ответила на его поцелуй; Софи все еще действовала не очень-то умело, но было очевидно, что она уже кое-чему научилась.

– Дорогая моя, как же сильно я по тебе скучал, – срывавшимся от волнения голосом проговорил Гарри, подкрепляя каждое слово очередным поцелуем.

До сего момента они поцеловались лишь раз, и желание сделать это снова лишило молодого человека сна и сделало весьма раздражительным. Они ухитрились трижды встретиться в Гайд-парке и дважды потанцевать на балу. А здесь, в полдень, в парке сэра Бертона, им никто не должен был помешать. Гарри поклялся, что не будет терять голову, но после первого же взгляда на возлюбленную забыл о своей клятве.

– И я ужасно без тебя скучала, – прошептала Софи, поглаживая любимого по плечам.

– После нашей последней встречи прошла целая вечность. – Гарри принялся покрывать поцелуями шею и плечи девушки.

Софи тихонько вздохнула и пробормотала:

– Вообще-то – всего неделя.

– Ты с такой легкостью говоришь о моей боли, – прошептал Гарри, не отрывая губ от плеча девушки.

– Я думала о тебе каждую минуту. – Руки Софи скользнули под сюртук молодого человека.

– А я думал о тебе, любимая.

Гарри увлек девушку под тенистое дерево – и тут уж дал волю рукам. Однако же, памятуя о ее невинности, он все-таки не стал прижимать ее к своей возбужденной плоти. Каково же было его удивление, когда Софи, прижав ладони к его ягодицам, подалась ему навстречу.

Гарри вздрогнул от неожиданности и почувствовал, что вот-вот окончательно лишится самообладания. Он смотрел на девушку сквозь подернувшую его глаза поволоку. Страсть окрасила кремовую кожу Софи очаровательным румянцем и затуманила ее прекрасные голубые глаза. Она казалась сейчас необычайно податливой и совсем не походила на робкую златовласую дебютантку, которую он впервые встретил в ночном парке. На Софи было прогулочное платье цвета кобальта, украшенное на груди элементами гусарского костюма. Высокий же ворот платья был уже отчасти расстегнут стараниями Гарри.

Прижавшись лбом ко лбу девушки, Гарри вдыхал исходивший от нее аромат. А пахло от нее и впрямь восхитительно – так пахла ранняя весна, пробуждавшая к жизни цветы и все деревья вокруг. И она, эта красавица, сама того не осознавая, пробудила к жизни и его, Гарри…

– Гарри, что с тобой? – В голосе Софи послышалось замешательство.

Молодой человек поднял голову и пробормотал:

– Милая, я пытаюсь вести себя как джентльмен.

Софи улыбнулась, и Гарри заметил, как припухли ее влажные губы.

– В этом нет необходимости.

Гарри глухо застонал. О, неужели ему не удастся сохранить хоть каплю чести и достоинства?

– Конечно, есть необходимость… – проговорил он хриплым шепотом.

Улыбка Софи стала еще шире, а вспыхнувшие в ее голубых глазах огоньки осветили все вокруг чудесными яркими красками.

– Любимая, я должен сдерживаться… – пробормотал молодой человек – и снова впился в губы девушки страстным поцелуем.

Сердце Гарри едва не разбилось о грудную клетку, когда Софи прижалась к нему всем телом и прошептала:

– Но я не хочу сдерживаться. – Она опять вцепилась в его плечи.

Дрожащими пальцами Гарри расстегнул еще несколько пуговиц на вороте ее платья. Он решил, что продвинется чуть дальше, но потом остановится. Оставалось лишь вымаливать у Всевышнего сил, чтобы сделать это.

Однако самообладание едва не покинуло молодого человека, когда лиф платья Софи, спустившийся вниз, явил его взору бусины розовых сосков, натянувшие тонкую ткань сорочки. Гарри со стоном наклонил голову и коснулся губами одного из сосков. Сдавленный крик девушки эхом отозвался у него в ушах. Зная, что приближается к точке невозврата, молодой человек принялся поглаживать грудь девушки. Она громко застонала, и Гарри, повинуясь порыву, потянул вниз кружевной ворот сорочки, обнажая нежную плоть. Реальность оказалась гораздо привлекательнее снов и фантазий. Гарри и днем, и ночью мечтал о нагой красоте Софи с тех самых пор, как обнаружил ее, плакавшую, в саду возле дома лорда Олдхейвена. Он немного отстранился, чтобы насладиться чудесным зрелищем.