– Как жаль… Я очень вам сочувствую.

– Благодарю вас. – Гарри взглянул в полные сострадания голубые глаза Софи, и его любовь, уже прочно обосновавшаяся в сердце, стала еще крепче. – Мой брат был замечательным человеком, и он всегда мог пожертвовать собой ради тех, кого любил.

– Наверное, он был чудесным…

– Так и есть. – Внезапно Гарри сказал то, чего никому еще не говорил после смерти Питера. – Из-за его кончины я утратил вкус к удовольствиям, и весь мир стал для меня серым и безрадостным. – «Кроме тех моментов, когда рядом Софи», – добавил он мысленно.

– Я чувствовала то же самое, когда умер отец, – проговорила девушка.

Старый маркиз скончался четыре года назад, и тогда вся Англия скорбела об утрате выдающегося политика, которому, как и теперь его сыну, прочили пост премьер-министра. Гарри же в то время только окончил Оксфорд и предавался развлечениям, добавляя все новые пятна на репутацию своей семьи.

Пытаясь утешить Софи, Гарри протянул к ней руку, но тут же послышалось многозначительное покашливание Джонса. И было ясно, что освободить возлюбленную от зорко следивших за нею драконов будет не так-то просто.

И тут впервые в своей беспутной жизни Гарри захотелось принять вызов судьбы. Осмотревшись, он понял, что день уже вступил в свои права – в парке появились гуляющие. И теперь, чтобы оградить Софи от пересудов, он должен был уехать.

Улыбнувшись, Гарри проговорил:

– Было очень приятно вас повидать.

Девушка наклонила голову с грацией и достоинством знающей себе цену великосветской дамы, коей она рано или поздно должна была стать. Из-под полей ее отороченной бобровым мехом модной шляпки блеснул исполненный томления взгляд, и она тихо сказала:

– Сегодня вечером я отправляюсь на бал к леди Карсон.

– Возможно, я увижу вас там, – ответил Гарри, уже точно зная, что будет на этом балу.

Молодой человек поклонился, прочитав во взгляде Джонса предостережение – стало совершенно ясно: поцеловав Софи руку, он зайдет слишком далеко.

– Приятного вам утра, мисс Софи, – сказал Гарри на прощание.

Горы близ Генуи, начало марта 1828 года

Стоя на террасе гостиницы, Пен смотрела на протянувшуюся внизу линию берега. Ночь выдалась ясная, и девушка отчетливо различала в некотором отдалении очертания Генуи. В гостинице же повсюду стояли горшки с весенними цветами, и после льда и снега это казалось настоящим чудом.

Их с Кэмом утомительное путешествие подходило к концу, и завтра им предстояло отправляться домой. Впрочем, последняя неделя была легче предыдущих. Погода, наконец, смилостивилась над путниками, а дороги в более населенной местности стали гораздо шире и ровнее, чем прежние горные тропы. И даже гостиницы стали более удобными и чистыми, что избавляло Пен от необходимости делить комнату со своим спутником. Но она все еще помнила, как лежала без сна, терзаемая глупой ревностью. А он, растянувшись рядом с ней, тоже не смыкал глаз.

Что же касается женитьбы Кэма, то Пенелопа, конечно, всегда знала, что он рано или поздно женится. И вот теперь, когда его невеста обрела реальные очертания, ей, Пен, следовало бы избавиться, наконец, от своей болезненной страсти. Но, увы, вместо этого ей становилось все тяжелее… А сегодня боль стала совершенно невыносимой, и Пенелопа, едва закончив ужин, бросилась к себе в комнату, чтобы поскорее сбежать от Кэмдена.

И вот сейчас, упершись дрожащими руками в каменную балюстраду, она смотрела в ночь ничего не видящими глазами. В этот вечер на ней было ее любимое платье из шелка цвета морской волны – платье, купленное в прошлом году во Флоренции. Попросив Марию отыскать его среди других нарядов, Пенелопа поняла, чем именно руководствовалась, и выглядело это весьма жалко. Она пыталась выставить себя напоказ, пыталась раздразнить Кэма. Но зачем ей это? Ведь он все равно не будет принадлежать ей, как бы сильно она того ни хотела…

Да, она действительно выглядела жалко.

– Беседа со мной пробудила у тебя желание броситься со скалы? – раздался у нее за спиной тихий голос.

Пен медленно развернулась. Конечно же ей следовало догадаться, что Кэм отправится за ней. Освещавшие террасу лампы давали достаточно света, чтобы она могла разглядеть его в тени возле дверей. Кэм тоже постарался одеться нарядно – словно понимал, что эта ночь станет своеобразным прощанием.

Пенелопе ужасно не хотелось путешествовать вместе с ним, и теперь сожаления о том, что их путешествие заканчивается, казались абсурдными.

– Ты говорил не так уж много, чтобы довести меня до самоубийства, – ответила она, пожимая плечами.

Герцог подошел к ней поближе, – и сердце Пенелопы забилось быстрее. «Ох, я и впрямь ненормальная!» – промелькнуло у нее. Кэмден же передал ей один из бокалов с красным вином, что принес с собой, и проговорил:

– Хочу поднять тост за старую дружбу.

И в тот же миг вся колючая враждебность куда-то исчезла, и Кэмден превратился в того добросердечного юношу, которого Пенелопа когда-то знала.

Взглянув на свой бокал, Пенелопа сказала:

– Что ж, за дружбу.

– Наше путешествие подходит к концу, – в задумчивости продолжал Кэмден.

– Но впереди – путь до Англии.

– На «Пустельге» ты защищена от скандала. Я плачу членам команды, чтобы они держали язык за зубами.

Как он, должно быть, хотел брака с леди Марианной… При этой мысли сердце Пенелопы болезненно сжалось. И ей вдруг захотелось вырвать все волосы из прически своей соперницы, без сомнения идеально уложенной. Увы, Пен теперь постоянно думала о выборе Кэмдена. Хотя и без всяких раздумий было ясно, что его невеста красива, благоразумна… и с безупречной репутацией.

– Да-да, за дружбу, – повторила Пенелопа, пытаясь изобразить радостную улыбку, но у нее это не очень-то хорошо получилось.

Слава Богу, Кэм, кажется, не заметил, в каком она была настроении. Отхлебнув из своего бокала, он перевел взгляд на море и вновь заговорил:

– К счастью, мы с тобой все-таки не убили друг друга.

– Но были к этому близки, – заметила Пенелопа.

Кэм внимательно посмотрел на нее и тихо сказал:

– Я желаю тебе добра, Пен. Я всегда желал тебе лишь добра.

Что ж, она это знала. Знала и о том, что ее отказ выйти за него замуж весьма уязвил Кэма и, возможно, даже разгневал. И все же узы прежней дружбы оказались крепче. Слава Богу!

– А я желаю добра тебе, Кэм.

– Что собираешься делать, когда вернешься домой?

– Улажу дела тетки.

– А потом?

Пенелопа пожала плечами.

– Наверное, вернусь в Италию. У меня здесь друзья и много мест, где хотелось бы побывать.

– Значит, ты не останешься в Англии?