– Отцовский, – ответил он. – Бутафорский. Никакого пороха в нём нет и в помине, а выглядит как настоящий. – И он протянул мне его. – Видишь? Муляж. Им можно только напугать.

Пистолет оказался удивительно тяжёлым, с рукояткой из чёрного дерева, инкрустированной перламутровыми лилиями, и походил скорее на какое-то громоздкое украшение, чем на оружие, которым можно убить человека.

– А кого испугать, ребята? – спросила я, возвращая пистолет.

– Этого мы пока не знаем, – ответил Шерлок и жестом велел следовать за ним.

Мы притаились за углом одного из домов на маленькой площади, откуда тянуло сыростью и грязью. Окружавшие её высокие здания, узкие и старые, походили на обгоревшие свечи. Крепостная стена находилась слева от нас. Шерлок указал на ветхий подъезд в доме на другой стороне площади. Почти ничего не было видно, но вскоре мои глаза привыкли к темноте, и я рассмотрела у входа охранника.

– Спиру вошёл туда? – спросил Люпен, присев на корточки.

– И не он один, – ответил Шерлок, оставаясь позади нас в тени переулка.

– А сколько ещё? – спросила я.

– С тех пор, как я тут, по крайней мере, четверо.

– Плохой знак, – заметил Люпен.

– Не скажи, – возразил Шерлок. – Похоже, тут проводится какое-то общее собрание. Наверное, как раз то, что нам нужно.

Мы услышали приближающиеся шаги, и вскоре какая-то фигура, появившаяся на площади, прошла к старому подъезду. Вновь прибывший о чём-то коротко переговорил с охранником, и тот пропустил его в дом.

– Точно так же, как и тех четверых, – сказал Шерлок.

– А вы, ребята, не разобрали, о чём они сейчас говорили? – спросила я.

– Наверное, назвал пароль или что-нибудь в этом роде… – Люпен покачал головой. – Мне ничего не удалось расслышать.

– А ты, Шерлок?

Он смотрел вперёд, и его профиль в лунном свете выглядел как скульптурная фигура, какой в старину украшали нос судна.

– Шерлок, слышишь меня?

Он кивнул в знак согласия.

– Вот черт, – произнёс он наконец. – Люпен, дай-ка сюда твой пистолет.

Шерлок совершенно спокойно прошёл через площадь к охраннику, поговорил с ним, и они вместе вошли в подъезд.

– Что он делает? – в испуге обратилась я к Люпену.

– Чёрт меня побери, если знаю! – ответил мой друг.

Время, казалось, остановилось. Его отмеряли только все более частые удары моего сердца.

Наконец Шерлок появился в дверях и, махнув рукой, позвал нас:

– Ребята!

Мы с Люпеном бросились к нему.

– Помогите, быстро! – сказал Шерлок, когда мы вошли в подъезд.

На полу лежал человек. Связанный, с кляпом во рту. Я узнала охранника.

– Шерлок! – не удержалась я от изумления.

– Тише! Тише! Наш друг уснул, но не навсегда, – ответил Шерлок, усмехнувшись, затем наклонился и подхватил его под руки.

Люпен взял охранника за ноги, и, пыхтя от напряжения, ребята оттащили его в ближайшую комнату.

– Приклад очень прочный, прекрасная работа, – похвалил Шерлок, с улыбкой возвращая пистолет Люпену.

Мы двинулись по совершенно тёмным коридорам здания, запоминая дорогу. Шерлок шёл, как всегда, немного впереди, с лёгкостью обходя препятствия, словно видел их в темноте. Люпен замыкал нашу цепочку. Мы шли на звуки, доносившиеся из мрака, со второго этажа этого старого дома – какие-то далёкие голоса, шаги, иногда смех. А кругом – кромешная тьма…

Мы осторожно поднялись по лестнице, которая, казалось, вот-вот рухнет, и сразу же оказались на свету.

– Приятели! – приветствовал нас второй охранник.

Он развалился на поломанном диване времен Людовика XVI, рядом стояла жалкая масляная лампа, освещавшая его розоватым светом.

– Приятель! – ответил Шерлок, остановившись возле него и глядя в пол.

Лампа частично освещала потолок, расписанный сценами охоты и украшенный лепниной, пострадавшей от сырости.

Я проворчала что-то невнятно, держась в тени, и двинулась за Шерлоком, а за мной следом шёл Люпен, я почти ощущала его дыхание на затылке.

Теперь голоса звучали громче. Пол здесь покрывала дорожка. Мы проверили двери справа и слева. Все были заперты.

Коридор свернул под прямым углом вправо, и у меня дрогнуло сердце – он вел к просторной гостиной, где слабо мигали свечи в канделябрах.

Мы прошли ещё несколько комнат со множеством столов и старых стульев. Игорный дом, поняла я! Тайное прибежище игроков в карты и кости, заядлых любителей делать ставки. В последней комнате, самой большой, находился огромный камин и над ним зеркало, а в потолке зияло широкое, пробитое отверстие, откуда спускалась приставная лестница.

Казалось, гул голосов доносился именно оттуда, с третьего этажа.

Мы переглянулись, и Шерлок, ни слова не говоря, первым поднялся по приставной лестнице.

И исчез в потолочном отверстии.

Люпен жестом дал мне понять, чтобы я последовала за ним.

Я взялась за лестницу и стала карабкаться наверх.

* * *

Уже наверху кто-то протянул мне руку, желая помочь подняться с лестницы, но я отказалась, опасаясь, а вдруг он заметит, что рука у меня маленькая и гладкая.

– Последний? – спросил человек с сильным северофранцузским акцентом.

Я опустила глаза и постаралась ответить как можно более низким голосом:

– Ещё один.

Человек что-то пробормотал, опрокинул залпом рюмку ликёра и пропустил меня.

Неподалёку я увидела Шерлока и подошла к нему. Почти тотчас к нам присоединился и Люпен.

Мы оказались в просторном помещении, где стоял гул от множества голосов, громоздились старые диваны с подушками и продавленные кресла. Мы насчитали, по крайней мере, человек двадцать, разбившихся на небольшие группки. На наше счастье, здесь тоже единственным освещением служили канделябры с оплывающими свечами.

Мне хотелось ухватить за руку Шерлока или Люпена, но я могла только следовать за ними, стараясь не встретиться взглядом ни с кем из присутствующих. И чувствовала, что задыхаюсь от ужасной духоты, запахов плесени и дыма, заполнявших помещение. И вздрагивала каждый раз, когда слышала звон бокалов после произнесённого кем-то тоста или проходила мимо человека, смеявшегося или молившего богов послать ему выигрыш в кости.