Джек занял позицию в коридоре.

Кабинет напоминал распродажу на барахолке: все выставлено напоказ. Ящики не задвинуты до конца, шкафы чуть приоткрыты, личные вещи рассыпаны по столу, будто на прилавке в магазине.

– Откуда начнем? – Я подняла степлер. Его челюсть отвисла, обнажив ряд серебристых зубов.

– Не понимаю, как ей работается в такой обстановке, – не выдержала Элси. – Разве ей не мешает беспорядок?

Я рассматривала целую коллекцию колпачков для ручек и скрепок, высыпавшихся из пластмассовой коробки в углу стола.

– Может, это отражает состояние ее ума?

– Напряженную умственную деятельность, что ли?

– Полный кавардак! – отозвалась я, и Элси засмеялась.

Через стекло был виден верх фуражки Джека, проплывавшей туда-сюда по коридору. Элси тоже посмотрела на него.

– Давай-ка живей, – подогнала она.

Мы приступили к обыску. Странно, но, оказывается, искать среди беспорядка труднее: никогда не знаешь, насколько человек привык к собственному бардаку. Может оказаться очень важным и тонким моментом, где именно мусор лежит на полу и на сколько дюймов должен быть приоткрыт выдвижной ящик. Приходилось действовать осторожно. Однако, несмотря на все усилия, нам удалось найти только с полдюжины чеков из супермаркета и прошлогоднюю фотографию с рождественского корпоратива.

– Скажи, мисс Биссель прелестно выглядит? – похвалила я. – Костюм эльфа просто создан для нее.

– Флоренс, не отвлекайся, постарайся сосредоточиться.

– Только очень жаль, что она здесь не улыбается…

– Флоренс! Ты не забыла, мы ищем доказательства, способные помешать отправить тебя в «Зеленый берег»? У нас очень мало времени!

Я положила фотографию.

– Вон шкафы, о которых я говорила. – Я оглядела дальнюю стену. – Там обязательно должно что-то быть.

Металлические шкафы занимали весь угол комнаты – огромные серебристые монстры, таких уже нигде не держат. Ящики можно выдвигать только по одному, иначе все сооружение рухнет вперед и раздавит.

А еще ящики были заперты.

– Самое интересное всегда под замком, – сообщила я. Мы огляделись. В комнате было столько укромных местечек спрятать ключ, что от мысли о поиске опускались руки.

– Представь, что ты – мисс Амброуз, – начала Элси. – Что бы ты сделала?

– Прибралась бы немного!

Элси закрыла лицо руками.

– С ключом! – простонала она.

– С ключом? – Мне пришлось ждать, пока глаза вспомнят. – Ключ может быть где угодно.

– Я бы его под столешницей скотчем закрепил, – сообщил Джек, появляясь на пороге.

Я начала ощупывать столешницу.

Элси приподняла брови:

– Откуда вы знаете такие тонкости?

– Война – источник бесценного опыта. – И Джек подмигнул нам обеим.

Элси взяла у меня ключ и пошла к металлическим шкафам:

– Посмотрим, подойдет ли.

Ключ подошел. Первый ящик застонал, выдвигаясь и словно пробуждаясь от глубокого сна. В нем были все мы в картонных папках: ряды безмолвных людей с замолчавшим прошлым, которое только и ждет, чтобы его выслушали.

– Будем читать о себе? – из-за картонного вкладыша с буквой «К» я вытянула свою папку.

– Нет, не будем. – Элси затолкала мою папку обратно. – Мы ни о ком читать не будем, кроме Ронни, даже о себе. Мы и так о себе все знаем, зачем еще читать?

– Приятно ж вспомнить!

Я закрыла верхний ящик и потянула на себя второй.

– «П». Габриэль Прайс.

Я вытащила его личное дело, и мы начали читать.

– Девяносто семь?!

Дата рождения нас ошарашила.

– Разве Ронни не ровесник Бэрил?

Наверное, виной тому неожиданность, но глаза Элси покраснели при имени сестры. Я думаю, умершим нужно, чтобы о них говорили – хотя бы когда к слову придется. Иногда после нас остается только имя, и если люди боятся его произносить или слышать, мы в конце концов истончаемся и истаиваем вовсе, потому что о нас никто больше не говорит.

– Обычно люди преуменьшают свой возраст, – неуверенно предположила я.

Элси открыла папку, и оттуда выпала газетная вырезка.

– Я же знала, что где-то слышала это имя! – не удержалась я. – Я вам говорила!

Герой в одиночку спасает жертву ограбления (97 лет).

Восемнадцатилетний Дэн Картер вчера героически задержал преступника, средь бела дня ограбившего 97-летнего пенсионера Габриэля Прайса (на фотографии ниже).

Мистер Прайс получал свою пенсию, когда его сбили с ног, толкнув на тротуар. Его крики привлекли внимание мистера Картера, который поспешил на помощь пострадавшему и удерживал нападавшего до приезда полиции. Сообщение об этом появилось в национальной прессе, и у мистера Картера даже взяли интервью для Би-би-си. «На моем месте всякий поступил бы так же», – сказал смелый юноша.

Комментарий мистера Прайса получить не удалось.

– А я считаю, не всякий бы так поступил, – заметила я. – Был этот заголовок в одной из моих старых газет, и по радио тоже целая программа была про добрые поступки.

Кроме этого, в личном деле мало что нашлось. Уведомление от врача о повышенном холестерине, письмо стоматолога об установке имплантов, краткая справка из социальной службы о невозможности самостоятельного проживания и трудностях с самообслуживанием.

– А на вид он вполне способен о себе позаботиться, – не выдержала я.

Мы принялись читать дальше.

– Ронни Батлер родился не в Уитби, – твердо сказала Элси.

– Нет. Но, возможно, там родился Габриэль Прайс, если таковой вообще существовал.

Мы вглядывались в фотографию на газетной вырезке, сделанную несколько недель назад. Несмотря на зернистость, сомнений быть не могло: со страницы на нас смотрел Ронни.

– Просто чудо, что его никто не узнал, – удивилась Элси. – Ведь это было во всех газетах!

Я пристально смотрела на фотографию.

– А может, и узнали, – сказала я.

19:10

Смешная штука эти фотографии: поймают мгновение вашей жизни, и вам уже никогда не вырваться. На моем столике в углу лишь одна фотография. У меня мало снимков – никто как-то не удосуживался фотографировать, но этот – школьный. Мы стоим в ряд и смотрим в объектив фотоаппарата – и в будущее. Я с одного края, а Элси – с другого. Всякий раз, завидев какую-нибудь старую фотографию, я невольно ищу там себя.

«Вот я! Смотрите, я!»

И радуюсь, будто встретив старого друга.