Парашютисты иногда пугали не только местных жителей и самих себя, но и немцев. Два десантника приземлились почти прямо на командный пункт капитана Эрнста Дюринга из 352-й дивизии. Капитан командовал подразделением тяжелых пулеметов. Его разбудили рев летящих низко самолетов и стрельба зениток. Он вскочил с постели и оделся так быстро, что обулся не на ту ногу (этого он не замечал до самого конца дня «D»). На улице капитан увидел на некотором расстоянии силуэты двух фигур. Он окликнул их, но не получил ответа. Капитан дал по ним очередь из автомата. Ответного огня не последовало. Тренированные парашютисты просто растворились в темноте. Дюринг побежал к телефону, вызвал командира батальона и закричал в трубку:

– Парашютисты! Парашютисты!

Другим парашютистам повезло меньше. Из сада рядовой Роберт Мерфи направился к своей зоне, которая находилась к северу от Сен-Мер-Эглиз. Он тащил тяжелый мешок, в котором находилась портативная радарная установка. Внезапно справа от себя он услышал короткую автоматную очередь. Позже он узнал, что в этот момент был убит его приятель рядовой Леонард Деворчак, который клятвенно обещал: «Я буду получать по медали каждый день, чтобы доказать, что я могу это сделать». Возможно, это был первый американец, отдавший жизнь в день «D».

По всей территории, где приземлились парашютисты, они, как и Мерфи, искали свои зоны. Осторожно передвигаясь от перелеска к перелеску, эти страшноватые на вид люди, одетые в комбинезоны, нагруженные оружием, минами, специальными фонарями, радарными установками и флюоресцентными щитами, отыскивали места, где им надлежало соединиться. На это у них было не больше часа, потому что выброска основного десанта была назначена на час тридцать.

В 50 милях от передового отряда на востоке Нормандии шесть транспортных самолетов и шесть бомбардировщиков, тянущих планеры, пересекли береговую линию. Перед ними все небо простреливалось огнем зениток. В маленькой деревне Ранвилль, лежащей в нескольких милях от Кана, одиннадцатилетний Алан Дуа тоже видел разрывы зенитных снарядов. Стрельба разбудила его и его мать, мадам Дуа. Мальчик смотрел на калейдоскопические огни, которые отражали латунные шары на спинке кровати. Алан стал будить свою бабушку, мадам Матильду Дуа, которая спала вместе с ним: «Вставай, бабушка, вставай. Кажется, что-то случилось». В это время в комнату вбежал отец Алана. «Быстро одевайтесь, – приказал он, – кажется, это что-то серьезное». Из окна отец и сын видели, как над полями к ним приближались самолеты. Пока Рене наблюдал за ними, он отметил, что самолеты не издают звук. Вдруг до него дошло, что это за машины. «Бог мой, – вскричал он, – да это же планеры!»

Похожие на гигантских летучих мышей шесть планеров бесшумно снижались. Сразу после прохождения береговой линии в 5 милях от Ранвилля они отделились от тянувших их самолетов на высоте около 500 футов. Теперь они летели параллельно двум блестевшим в лунном свете водным артериям – Каннскому каналу и реке Орн. Через них проходили два моста, пересекавшие реку и канал между деревнями Ранвилль и Бенувилль. Мосты усиленно охранялись и были целью небольшого отряда добровольцев из 6-й британской воздушно-десантной дивизии. Их миссия состояла в том, чтобы захватить мосты. Если мосты окажутся в руках союзников, то будет перерезана линия снабжения немецких войск, проходящая с востока на запад, и предотвращена переброска подкрепления, особенно бронетанковых частей, на фланг фронта вторжения британских и канадских войск. Но поскольку мосты будут необходимы союзникам при развитии наступления, их необходимо было захватить одновременно и не дать возможности немцам взорвать их. Было решено, что это может сделать только внезапный воздушный десант. Решение было очень рискованным. Люди, сидевшие в кабинах, затаив дыхание и взявшись за руки, ждали, когда их плавно летящие в лунной ночи планеры врежутся в землю рядом с мостами.

Рядовой Билл Грей, сидевший в одной из трех машин, снижающихся в направлении моста через Каннский канал, закрыл глаза и приготовился к удару. Стояла зловещая тишина. Единственный звук, который был слышен, был звук удаляющегося самолета. Рядом с люком сидел командир отряда майор Джон Ховард, готовый в любую секунду его открыть. Грей вспоминал, что его командир взвода лейтенант Бротеридж по прозвищу Дэнни произнес: «Приехали, ребята». Затем последовал удар, от которого планер едва полностью не развалился. Шасси отскочили, кабина затрещала, и части каркаса стали отваливаться. Планер потащило по земле, бросая из стороны в сторону, как лишенный управления автомобиль, из-под остатков конструкции шасси во все стороны летели искры. Сделав последнее неловкое движение, раненый планер остановился. Как потом вспоминал Грей, «нос планера порвал колючую проволоку и почти «въехал» на мост.

Кто-то дал команду: «Давай, ребята». Десантники стали выбираться из машины кто через люк, кто через дыру в носу. Почти сразу за первым планером с такими же повреждениями приземлились два остальных. Началась атака моста. Немцы были напуганы и дезорганизованы. В их траншеи и блиндажи полетели гранаты. Некоторые из них спали прямо у орудий и, ослепленные разрывами гранат, были расстреляны из автоматов. Те, кто успел прийти в себя, хватали винтовки и автоматы, открывали беспорядочную стрельбу по темным фигурам, появившимся неизвестно откуда.

Пока главные силы отряда закреплялись на мосту, Грей и около сорока человек под командованием лейтенанта Бротериджа пошли вдоль берега с целью организовать захват предмостного плацдарма. На половине пути Грей вдруг увидел немецкого часового, у которого в правой руке была ракетница – он собирался подать сигнал. Недолго раздумывая Грей выстрелил от бедра, но было поздно: падая, часовой успел выпустить ракету, которая пролетела в ночном небе по большой дуге. Сигнал был послан немецкому подразделению, которое охраняло мост через реку Орн, находившийся в нескольких сотнях ярдов от канала. Но выпущенная ракета уже не могла помочь. Мост через Орн был захвачен. В его захвате участвовали только десантники, прилетевшие на двух планерах. Третий планер по ошибке приземлился у другого моста. Оба моста были захвачены практически одновременно. Позже выяснилось, что охрана мостов не могла взорвать их. Осматривая мосты, британские саперы обнаружили, что места под взрывчатку были подготовлены, но взрывчатка не была заложена. Ее обнаружили в одном из домов, расположенных неподалеку.

После боя наступила тишина. Девятнадцатилетний Грей чувствовал себя гордым от того, что участвовал в успешной операции. Его беспокоило, что он нигде не видит своего командира взвода, который повел их в атаку через мост. Как выяснилось, без жертв не обошлось. Грей нашел лейтенанта, которому было двадцать восемь лет, лежащим у входа в кафе, которое находилось недалеко от моста. «Пуля попала ему в горло, – вспоминал Грей, – и его задело разрывом дымовой фосфорной гранаты; когда я увидел его, комбинезон на нем еще дымился».

Рядом с мостом в блиндаже капрал Эдвард Таппенден посылал в эфир сигнал об успешном завершении операции. Он все время повторял в трубку миниатюрного передатчика: «Ветчина и варенье… Ветчина и варенье…» Первое сражение дня «D» закончилось. Продолжалось оно не более пятнадцати минут. Майор Ховард и 150 его подчиненных внедрились в тыл противника, перерезали линию снабжения и готовились удерживать жизненно важные мосты.