Все меняется.

Когда Марк Нгуен умер, ему было всего 30 лет. Пока его тело находилось в холодильной камере бюро судмедэкспертов, его мать пришла в «Вествинд», чтобы распорядиться о кремации.

– Миссис Нгуен, в свидетельстве о смерти мне нужно указать, был ли Марк женат.

– Нет, дорогая, не был.

– Были ли у него дети?

– Нет, не было.

– Какое было его последнее место работы?

– Он никогда не работал.

– Мне так жаль, миссис Нгуен, – сказала я, думая, что мать, узнавшая о смерти 30-летнего сына, должна быть вне себя от горя.

– О, дорогая, – ответила она, качая головой, – поверь, это к лучшему.

Миссис Нгуен уже давно начала оплакивать своего сына: когда он впервые попробовал наркотики, впервые попал в тюрьму, в первый… второй… шестой раз совершил преступление. Каждый раз, когда Марк пропадал, мать боялась, что у него передозировка. Всего два дня назад она нашла сына мертвым на полу номера в дешевом мотеле округа Тендерлойн в Сан-Франциско. Обнаружив его тело, она лишилась дальнейших поводов для тревоги. Ее худшие опасения претворились в жизнь, и она освободилась.

Когда пришла пора оплатить кремацию, миссис Нгуен подала мне кредитную карту, а затем отдернула руку и сказала:

– Подождите, возьмите лучше эту. На ней у меня авиамили. Марк может подарить мне хотя бы несколько миль.

– Вам стоит отправиться в тропики, – ответила я так, словно она пришла к турагенту. В конце концов, разве человек, который только что обнаружил своего сына мертвым в грязном гостиничном номере, не заслуживает экзотического путешествия?

– Думаю, это было бы чудесно, дорогая, – сказала она, подписывая чек. – Я всегда мечтала съездить на Кауаи.

– Я из Оаху, но мне очень нравится Хило, – ответила я. После этого мы начали непринужденно болтать о плюсах и минусах различных гавайских островов, которые миссис Нгуен могла бы посетить на кремационные мили своего сына.

Миссис Нгуен стала первой посетительницей нашего бюро, упомянувшей авиамили, однако сочетание смерти и технологий для «Вествинда» не было странным. Внутри его гаража, на стене прямо над дополнительными коробками с урнами, висела вставленная в рамку лицензия на деятельность организации под названием «Бэйсайд Кримэйшен». Формально «Вествинд» и «Бэйсайд» были зарегистрированы на разные адреса и имели разные сферы деятельности, но по факту они работали совместно. Отличительная особенность «Бэйсайда» заключалась в том, что он предоставлял инновационную возможность заказа кремации по интернету.

Если бы ваш отец умер в местной больнице, вы могли бы зайти на сайт организации, указать там местонахождение тела, распечатать некоторые документы, подписать их, отправить обратно по факсу и написать номер вашей кредитки. Все это можно было сделать, избежав разговора с живым человеком. На самом деле, даже если бы вы хотели поговорить с кем-нибудь, то ничего бы не вышло: все вопросы нужно было направлять в форме электронного письма на адрес почты: [email protected]. Через две недели вам в дверь позвонил бы курьер и попросил расписаться за доставку праха вашего отца. Никаких похоронных бюро и печальных лиц, никакой необходимости смотреть на тело – полное избежание контакта со смертью за смехотворную цену $799,99.

Наша же работа ничем не отличалась, уверяю вас: либо Крис, либо я ехали за телом, затем кто-то заполнял свидетельство о смерти, я сжигала труп в тех же кремационных печах. Организация «Бэйсайд Кримэйшен» предлагала ту же самую модель прямой кремации, что и «Вествинд», в котором и так необходимость человеческого общения была сведена к минимуму, но только в «Бэйсайде» эта необходимость отсутствовала полностью.

Брюс, наш бальзамировщик, был убежден в важности контакта живых людей с мертвыми. «Понимаешь, Кейтлин, – говорил он, – компьютер не может кремировать тело». До «Вествинда» он работал в другом крематории, печи в котором были компьютеризированы. «Думаешь, это хорошая идея? Однако это работает только тогда, когда тело находится в идеальном состоянии. В противном случае машина начинает пищать и говорить, что кремация закончена, хотя на самом деле тело еще не сгорело. Ты открываешь дверь реторты, а внутри тебя ждет наполовину обугленный труп. Вот так работают компьютеры».

Большинство людей, которые обращались в «Бэйсайд», хотели как можно дешевле сжечь тело их 65-летнего проживавшего отдельно зятя, так как закон штата Калифорния обязывал их оплачивать его похороны. Марк Нгуен, наркоман с многолетним стажем, чья мать мысленно похоронила его давным-давно, был бы идеальным клиентом для «Бэйсайда». Однако были и другие случаи. Одному джентльмену, сожженному в «Бэйсайде», был всего 21 год, и на тот момент мы с ним были почти ровесниками. Безусловно, в 21 год время быть идиотом, а не мертвецом.

Пытаясь вообразить, как родители узнают о моей смерти, я представляла, как мама поворачивается к отцу и говорит: «Джон, как ты думаешь, нам стоит заказать недорогую онлайн-кремацию для Кейти? Помнишь, как легко мы на прошлой неделе заказали в интернете китайскую еду? Так как нет никакой необходимости обсуждать детали кремации моего дорого отпрыска с живым человеком, я думаю, что интернет-опция нам идеально подходит».

Я начала сомневаться, что с моим телом будут уважительно обращаться, если вдруг я умру молодой. Сама идея о кремации в «Бэйсайде» вызывала у меня прилив одиночества. Меня тяготила мысль о том, что любой из моих друзей на «Фейсбуке» сразу же напишет «Вкуснятина!» под фотографией салата с анчоусами, но никто из них не придет, чтобы перед смертью вытереть пот с моего лба или дерьмо с моего уже мертвого тела.

В мои обязанности также входила подготовка праха для отправки его по почте. Почтовая служба США выдвигала свои требования по упаковке кремированных останков: урны со всех сторон нужно было проклеивать плотным коричневым скотчем. Когда у меня накапливалось несколько урн, я везла их на почту и ставила там на стол, застеленный линолеумом. Как-то раз пожилая азиатская женщина начала неодобрительно качать головой, ставя на упаковки штамп «человеческие останки».

– Поймите, родственники хотят их получить. Не я же устанавливаю правила, – сказала я.

Ее осудительное выражение лица не смягчилось, она просто продолжила ставить штампы.

Даже когда урны были заклеены, убраны в коробки и еще раз заклеены, родственники часто жаловались на то, что они получили посылку в плохом состоянии. Они готовы были сделать что угодно, лишь бы не платить. Один мужчина из Пенсильвании заявил, что прах его брата активно сыпался из коробки. По его словам, ситуация усугубилась, когда он поставил урну на заднее сиденье своего кабриолета: прах начал рассеиваться по ветру, пока он ехал по федеральной автостраде. Однако, когда я рассказала мистеру Лебовски, насколько тщательно была упакована урна, он перестал угрожать судебным разбирательством и забыл о своей истории. Позже выяснилось, что он даже не ходил на почту, чтобы забрать останки брата.