представителей Временного правительства, быстро учась новой жизни и приспосабливаясь к новым обстоятельствам.

Глава шестая

Во главе Центробалта

Следующей ступенью во власть для Дыбенко стал Центробалт. И сегодня, вспоминая Павла Ефимовича, мы, прежде всего, ассоциируем его имя с этим высшим выборным органом Балтийского флота 1917 года.

Сразу же после февраля все революционные партии начали массово вербовать сторонников в свои ряды, одновременно стараясь пробраться в выборные органы. Это была естественная борьба за выживание. Хуже всего ситуация в это время складывалась у большевиков. Из-за пораженческой политики во время войны они в значительной мере подрастеряли свой электорат, в результате этого партия была довольно малочисленна, в том числе и на флоте. Поэтому уже 7 марта в Петрограде на заседании городского комитете РСДРП (б) была создана военная комиссия, с задачей работы среди местных солдат и в первую очередь среди матросов-балтийцев.

Члены комиссии отправились по флотским базам, рекрутировать себе сторонников. Однако вербовка шла не слишком успешно в сравнении с конкурентами — меньшевиками, эсерами и в особенности с анархистами. Лозунги последних были матросам не только понятней, но и приятней. Выигрышным для большевиков лишь то, что их небольшая партия была достаточно сплоченной и что самое главное весьма дисциплинированной, жестко структурированной по вертикали, и полностью подчиненной своему лидеру В.И. Ленину.

Тот факт, что матросам в 1917 году было в большинстве случаев глубоко наплевать за какую именно резолюцию голосовать, признают и сами участники тех событий. Из воспоминаний П. Дыбенко: «Но беда одна: что, ни собрание или митинг — предлиннейшая резолюция. А разве за месяц научишься составлять такие резолюции, да тут же на месте, в несколько минут? Не то, что теперь — на ходу составишь, особенно по текущему моменту. Иногда матрос голоснет за резолюцию, думает, что все так же понимают и того же требуют, что и он, а смотришь — не то: вместо недоверия вышло доверие Временному правительству, а то еще хуже — война до победного конца. Причина: резолюцию составляли другие, кто революцию понимает так, как ее оценили господа родзянки и колчаки. Но где нет ошибок? “Лес рубят — щепки летят”.

Другими словами, Дыбенко черным по белому признается в том, что анархиствующая «братва» ходила на митинги, как в цирк и всегда была рада проголосовать за программу очередного зычного и веселого оратора. Сегодня, например, приехал выступать большевик, ругал последними словами царизм и войну, просил принять его резолюцию, а почему бы и не поднять руку — с нас не убудет, а человеку приятно. Завтра приехал эсер со скабрезными анекдотами про шашни императрицы с Гришкой Распутиным, насмешил, животы обхохотали, так почему бы и за его резолюцию не «голоснуть». Ну, а послезавтра анархисты прикатят, будут рассказывать, как хорошо всем будет жить, когда вообще никакого начальства сверху не будет, как за таких не проголосовать?

А потому никто особенно не удивлялся, почему это на крейсере «Адмирал Макаров», команда вдруг объявила его «кораблем смерти», и вывесила помимо Андреевского флага еще и черный флаг с черепом и костями — то ли Веселый Роджер, то ли символ готовности умереть в бою с германским флотом за дело новой России. Кто-то, по недомыслию, воспринял это всерьез и зря! Потому как уже через неделю другую, настроение «макаровцев» вдруг разом снова переменилось, и умирать в боях за правительство они дружно передумали, а потому черный флаг с черепом спустили и все поголовно записались в левые эсеры, так как те обещали крестьянский коммунизм.

В начале марте 1917 года агитировать за большевиков в Гельсингфорс приехал А.В. Антонов-Овсеенко. Ему пришлось нелегко, так основная часть матросов большевикам не слишком симпатизировала. При этом никаких авторитетных матросов-большевиков в тот момент в Гельсингфорсе не было — они еще не успели вернуться из царских тюрем. Зато Антонов-Овсеенко встретил Дыбенко, который к этому времени еще не определился в своей партийной принадлежности, и считал себя просто стихийным бунтарем за матросскую свободу.

Владимир Александрович Антонов-Овсеенко

Дыбенко согласился помочь заезжему агитатору и организовал для него пару митингов на кораблях, продемонстрировав свой авторитет и неплохие организаторские способности. Антонов-Овсеенко быстро нашел с Дыбенко и общий язык, рассказав о планах своей партии, пообещав собеседнику хорошую партийную карьеру, если тот станет выразителем большевистских идей в Гельсингфорсе. Идея пришлась Дыбенко по вкусу и между ним и Антоновым-Овсеенко быстро установились неплохие личные отношения. Впоследствии знакомство с Антоновым-Овсеенко еще не раз сослужит Дыбенко хорошую службу. Антонов-Овсеенко собственно и нашел Дыбенко, первым выделив его из толпы матросов-бузотеров, как весьма перспективного кадра, с которым надо работать и которого было бы неплохо заполучить в свои партийные ряды.

К середине марта в Кронштадт начали постепенно возвращаться ранее арестованные за революционную пропаганду матросы Т. Ульянцев, И. Сладков, С. Пелихов, В. Полухин — все большевики с реальным дореволюционным стажем, которым Дыбенко и в подметки не годился.

Вернулись на “Павел Первый” и Н.А. Ховрин и В.М. Марусев. У обоих, как мы помним, были свои счеты с Дыбенко. И тот, понимая, что его больше ничего хорошего на «Павле Первом» не ждет, обосновался на транспорте «Ща». Там вожаков линкоровского уровня не было, и Дыбенко уже через короткое время, действуя, где демагогией, а где и кулаками, выбился в корабельные авторитеты, став практически недосягаем для бывших сослуживцев.

5 апреля Ховрин с Марусевым создали Гельсингфорский комитет РСДРП. Туда, помимо них, вошли матрос Дмитриев с «Петропавловска», недоучившийся студент Технологического института социал-демократ Борис Жемчужин, генеральский сын, журналист А. Ильин-Женевский и сын богатого еврейского коммерсанта Семен Рошаль, изгнанный за неуспеваемость из гимназии. Любопытно, что все трое и Жемчужин, и Ильин, и Рошаль прятались в Финляндии от фронта. Рошаль даже изображал шизофреника в психоневрологическом институте. Теперь же все трое были «мобилизованы» в вожди балтийских матросов. Думаю, что и лидеры большевиков прекрасно понимали, кого они посылают для укрепления своих рядов на флот, но выбирать тогда было просто не из кого. Отметим, что о включении Дыбенко в члены Гельсинфорскского комитета РСДРП не шло даже и речи. Ховрин с Марусевым его туда бы и на порог не пустили.

Вечером 3 апреля в Петроград прибыл в “пломбированном вагоне” В.И. Ленин с ближайшими соратниками. К этому времени большевики значительно проигрывали в сравнении с конкурентами (меньшевиками эсерами и анархистами), и теперь приходилось наверстывать. Большевистские агитаторы начали без устали выступать на фабриках и заводах. Что