Павел Ефимович сделал все от него зависящее, чтобы ввести преданных им сослуживцев в руководящие матросские органы, компенсируя им, таким образом, свое недавнее предательство. Перед бывшими каторжанами стал выбор или, рванув на груди тельняшку, пытаться доказывать практически недоказуемое, рискуя вообще остаться вне центробалтовской кормушки, или же, согласиться на предложенные им условия. Выбор был очевиден. Единственно, что они смогли сделать в дальнейшем — презрительно игнорировать Дыбенко в своих мемуарах, в то время, как тот, в своих, наоборот, хвастался их крепкой дружбой.

Товарищами (т. е. заместителями) председателя Центробалта были избраны матросы Ф. Ефимов и Р. Грундман, секретарем М. Заболоцкий, членами исполкома Центробалта матросы И. Соловьев, Лопатин, А. Штарев, П. Чудаков и А. Синицын. Помимо этого, при Центробалте была создана комиссия под началом матроса Г. Силина для подготовки общебалтийского флотского съезда. Большевиком из первых членов Центробалта являлись только И. Соловьев и П. Дыбенко (по его собственной версии). В ряде изданий говорится, что большевиком был и матрос А. Синицын.

Уже немного зная нашего героя, совершенно не удивительно, что едва началось формирование первого высшего выборного органа матросских коллективов Балтийского флота — ЦК Балтийского флота (вошедшего в историю, как Центробалт), как Дыбенко сразу же сделал все возможное, чтобы оказаться там. Причем, не на каких-нибудь вторых ролях, а в должности председателя Центробалта, человека, фактически разделившего власть над флотом с его официальным командующим. Теперь зададимся вопросом, мог ли Дыбенко случайно попасть на столь высокую и важную в то время должность? Конечно же, нет! Оказаться на ней мог только «свой» человек, которому зачинатели революции могли доверять. При этом смешно говорить, что Дыбенко обладал в то время неким особым авторитетом, а тем более реальными заслугами и флот его знал. Конечно, имидж «матросского люмпена» импонировал части матросов, но, согласитесь, что для избрания на пост председателя Центробалта этого все же явно недостаточно. Для этого нужна еще и серьезная поддержка сверху. Но кого именно? О большевиках здесь говорить не приходится. Они были заинтересованы в выдвижении Дыбенко и сделали для этого все, что могли. Но они тогда были тогда не в большом авторитете. Реальную популярность на Балтийском флоте имели в то время, как мы уже говорили, эсеры и анархисты. В том же ЦК Балтфлота первого состава из 33 членов было всего шесть большевиков, остальные же объявили себя левыми и правыми эсерами или анархистами.

Отметим, что, получив назначение на столь высокий пост, «большевик» Дыбенко сразу же объявил о своем полном признании верховенства Временного правительства над флотом и о неукоснительном исполнении всех правительственных решений. Да иначе и быть не могло, ведь именно для этого его и назначили на этот пост. Вполне возможно, что Дыбенко в то время честно отрабатывал мандат, выданный ему первыми представителями Временного правительства в Петрограде. По крайней мере, это объясняет и его “избрание” и то, с каким усердием он проводил в жизнь все директивы из столицы.

Однако вскоре ситуация в Центробалте серьезно изменилась. Прибрав власть к рукам, Временное правительство начало понемногу наводить порядок на флоте. Дыбенко не показался Керенскому достойной фигурой, и он начал активно подыскивал ему замену. Это, разумеется, не понравилось Дыбенко и другим анархиствующим членам Центробалта. Понимая, что дни его сочтены, Дыбенко из союзников Временного правительства немедленно перешел в лагерь его противников.

Официальная историография утверждает, что Дыбенко вступил в одну из большевистских организаций еще в 1907 году в Риге. В других источниках пишут, что членом партии Дыбенко стал в 1912 году на Балтийском флоте. Что касается самого Дыбенко, то в своих мемуарах он явно темнит, туманно намекая, что знался с большевиками и в Риге, и в Гельсингфорсе, но уклоняясь от конкретного ответа на вопрос о точном времени своего вступления в партию большевиков. Понять его можно, Павлу Ефимовичу очень хотелось, чтобы его считали большевиком с дореволюционным стажем, это давало право именоваться «старым большевиком» и быть причисленным к этой немногочисленной партийной элите, что давало серьезные политические преференции перед теми, что вступил в партию в более позднее время.

Впрочем, сам Дыбенко, объявив себя в июле 1917 года главным представителем большевистской партии на Балтийском флоте, реально чувствовал себя все же больше анархистом, чем представителем партии Ленина. По этой причине и общаться он предпочитал с близкими ему по духу развеселыми и разудалыми анархистами, чем с суровыми и дисциплинированными большевиками.

* * *

С созданием Центробалта на Балтийском флоте возникло опасное двоевластие. С одной стороны, командующий флотом и его штаб, и вся вертикаль командной власти, а так же назначенные на флот комиссары Временного правительства. С другой стороны, Центробалт и вся вертикаль замыкавшихся на него судовых и полковых комитетов.

С самого начала было очевидно, что взаимопонимания и доверия между этими структурами не будет. Чего стоило только желание «центробалтовцев» «демократизировать офицерский состав»! На деле это значило, что только Центробалт может утвердить того или иного офицера на новую должность. Без решения Центробалта командующий флотом был бессилен осуществлять кадровые перемещения офицеров, которых теперь не назначали сверху, а избирала сама команда. Порой «центробалтовцы» «либеральничали» и даже (опять же в обход комфлота!) присваивали избранному командой командиру внеочередные звания. Но это были скорее исключения из правил.

Чем вообще занимался Центробалт первого созыва? Он утверждал решения комитетов кораблей и береговых частей, организовывал всевозможные совещания, собрания, митинги, осуществлял контроль за порядком на кораблях и в частях, присматривал за офицерским составом, и, прежде всего, за командующим флотом и его штабом. При этом даже члены Центробалта понимали, что полностью доверять братве корабли нельзя. В протоколах Центробалта сохранилось исчерпывающее высказывание П.Е. Дыбенко на одном из заседаний, где речь шла о передаче матросам всей власти на кораблях: “В комитетах собрался народ хороший, стойкий, но ведь утопят корабли, если за ними не надзирать”.

Появление Центробалта вызвало понятное раздражение центральной власти. С самого первого дня образования ЦКБФ было ясно, что он станет головной болью для правительства, так как матросы наглядно продемонстрировали, что не желают вообще никому подчиняться. Поэтому в противовес Центробалту в Петрограде был создан Центрофлот, как высшая инстанция, объединяющая центральные комитеты Черноморского, Балтийского, Балтийского флотов, Сибирской и Северной флотилий.

В Центрофлоте преобладали матросы, сторонники левых эсеров и меньшевиков. Там находились матросы-большевики Н. Маркин, Н. Пожаров, И. Сладков В. Полухин, Е. Вишневский и А. Штарев, однако, они имели минимальное влияние. Центрофлот позволял более-менее сдерживать радикалов из Центробалта и других флотских комитетов. Заметим, что Центрофлот сразу же отказался утвердить устав Центробалта. Впрочем, балтийцам на решения