– Расстояние не имеет значения. Важен навык. Годы упорных тренировок.

– А может ли тот, чей разум тебе незнаком, проникнуть в твой сон?

– Какова вероятность, что ты встретишь меня на другом конце планеты, не договариваясь заранее о встрече? – усмехнулась Огла.

– Учитывая, что ты всегда в этой библиотеке? – улыбнулся Никк. – Нулевая.

– Вот тебе и ответ.

Аня вскарабкалась на девяносто первый этаж, тяжело дыша. Так тяжело, что всерьез боялась выплюнуть легкие при каждом следующем вздохе.

Ступеньки были почти по колено высотой, но Лира это вовсе не смущало. Он нетерпеливо мчался наверх, периодически останавливаясь, чтобы подождать Аню и бросить настороженный взгляд в темный лестничный пролет за ее спиной.

Отовсюду из глубин окружающих их стен доносились приглушенные мужские, женские и детские голоса. Жителей в доме было как в муравейнике, и спутник землянки не желал попасться кому-либо на глаза.

– Сложно изобрести лифт? – осведомилась Аня, когда с превеликим облегчением обнаружила, что выше лестница уже не ведет.

– Нет нужды, – отозвался Лир, без промедлений двинувшись вперед по длинному узкому коридору. – Все могут спокойно телепортировать в свои квартиры прямиком с улицы.

– А мы почему этого не сделали?!

– Я потратил энергию последнего кристалла, что у меня с собой, чтобы научить тебя разговаривать на вайкхаре. Нужно время, чтобы камни перезарядились. Ты готова ждать пару суток у подъезда?

– Да, – сердито буркнула Аня, хотя вопрос и был риторическим. Она чувствовала, как пульсирует кровь в висках после спринта и капли пота мерзко скользят вниз по спине.

Конечно же, Хэллхейт остановился у самой дальней двери в окутанном паутиной углу. Черная и гладкая дверь отражала поджарую фигуру фомора, словно зеркало. На двери не нашлось ни ручки, ни петель, ни чего-либо еще, говорящего о том, что это вообще дверь, а не кусок гранита, вмонтированный по ошибке между каменными блоками.

Сын Крейна достал из кармана карточку, полученную от бармена, и приложил к створке. Без единого шороха та подалась вперед и отодвинулась, открыв за собой вход в апартаменты.

– Добро пожаловать в мое скромное убежище, – торжественно сказал Лир и, зайдя внутрь, стукнул по стене. По периметру потолка зажегся свет.

Дверь так же бесшумно закрылась за Аней, когда она шагнула вслед за фомором. Комната, похоже, была и гостиной, и кухней, и кладовкой одновременно. Справа от входа стоял большой стол, загроможденный жестяными и стеклянными банками, слева возвышался наспех сколоченный из неотесанных досок стеллаж, содержимое которого не помещалось на полках, поэтому повсюду вокруг стояли еще ящики, набитые всякой всячиной. В центре всего этого находился бесформенный диван, щедро украшенный слоем пыли.

– Ха, а Джот сюда даже не заглядывал, – присвистнул Лир. Бросив контейнеры с едой на диван, он прошествовал мимо своего беспорядка к окну. – А то бы не упустил шанс навариться, продав парочку шмоток.

Хэллхейт выгреб из всех своих карманов разряженные кристаллы и начал раскладывать вдоль полоски солнечного света прямо на полу, потому что подоконник конструкция здания не предусматривала. Вместо кристаллов в карман Лир насыпал горсть мелких, как горошины, металлических шариков.

– Что это? – спросила Аня, следя, как ее спутник сосредоточенно пересчитывает оставшиеся на столе бусины.

– Двадцать семь, двадцать восемь… Маричи, – отозвался тот, не прерываясь. – Местный аналог даитьянских адри, но из орклитового сплава. Тридцать пять, тридцать шесть… Не такие мощные, зато перезаряжаются почти моментально.

Огибая диван-пылесборник, Аня запнулась о стоящую рядом коробку.

– Сорок восемь, сорок девять… Ты всегда такая неуклюжая или только когда тебя похищают на другую планету? – поинтересовался Лир с издевкой. – Пятьдесят…

– Только когда враг моих друзей пытается подружиться со мной, – съязвила в ответ землянка, заглянув в коробку. Там лежали предмет, отдаленно похожий на сломанный металлоискатель, светильник без лампочки и три голубоватых кристалла с трещинами.

– Я знаю кое-кого, кто оценит твой хлам, – заметила Аня, вспомнив комнату Ирнея в Келасе.

– Много кто оценит мой хлам, иначе я бы не стал здесь его прятать.

– Почему не продашь?

– Не все приобретается, чтобы продавать.

– Большую часть вещей, что мы так бережно храним, любой другой с легкостью выбросил бы. – Ане вдруг захотелось пофилософствовать. Или же просто поспорить с Лиром. Вывести его из себя, увидеть, как далеко он способен зайти, обличить его истинную натуру. – Только наши воспоминания делают вещь уникальной, не позволяют нам с ней расстаться.

Лир задумчиво посмотрел на девушку, но ничего не ответил.

– Ванная там, – наконец произнес он, указав на дверь из матового стекла за стеллажом. – Полотенце вроде было на раковине.

– Горячая вода, надеюсь, есть?

– Надейся, что вода вообще есть. – Лир скинул куртку и плюхнулся на диван, пнув по дороге громыхнувшую от удара коробку, содержимое которой Аня рассматривала. – И это, к твоему сведению, не хлам, а недоработанное изобретение.

Ничего не добавляя, фомор с наслаждением принялся вскрывать упаковку принесенного с собой еще теплого кушанья.

Аня распахнула стеклянную дверь. К ее разочарованию, ванная комната оказалась до банальности простой и скромной. Сбоку на потолке крепился душ, на стене под ним две кнопки – для горячей и холодной воды. Рядом унитаз и раковина, в которой, как и обещано, лежало сложенное вчетверо полотенце, а также зубная щетка и кусок мыла.

Изучая обстановку, краем глаза Аня видела, как Лир, поняв, что забыл вилку, взмахнул правой рукой. Столовый прибор по безмолвному приказу поднялся со своего места на столе, медленно проплыл по воздуху и остановился точно в пальцах фомора. Кожа на запястье Хэллхейта слабо замерцала, как у Дафны с Никком.

Аня хотела было уже закрыть за собой дверь, чтобы принять душ, о котором давно мечтала, но еще раз взглянула на расслабившегося наследника патилского трона и невольно раскрыла от удивления рот.

Раньше она не разглядывала Хэллхейта вблизи, тем более во время их встречи в Пайтити, когда все боролись за «Книгу Судеб» и право выжить, а сейчас… Сейчас больше ничего не могло отвлечь внимание Ани.

Как только мерцание на руке фомора померкло, стало видно, что по руке от запястья до самой шеи у него тянется ужасный шрам. Как отпечаток расколовшей ночное небо молнии, бледные рубцы расходились в разные стороны, уродуя кожу.

– Откуда это? – Аня аж поморщилась. Что могло оставить такой след? И при каких обстоятельствах?

– Не нравится – не смотри, – сердито проворчал Лир. Тут же радость от поглощаемой пищи пропала с его лица.