— Вещи? Я никуда не собираюсь.

— Неужели ты думаешь, что я оставлю тебя в этой сырой норе? — решительно сказал Пьер. —Ты поедешь со мной, и не вздумай отпираться. Я все уже решил.

Эмма не знала, что и подумать. Он решил? Почти машинально она отвернулась от него, пошла на кухню, открыла холодильник, достала пакет молока, вылила в кастрюлю.

— Что ты делаешь? — раздался сзади голос Пьера.

— Хочу сварить шоколад, ты любишь шоколад?

— Разве ты не слышала: надо укладывать вещи, мы уезжаем.

— Мистер Редфайлд, приказывать вы можете своим подчиненным, но не мне. Я никуда не поеду и вполне могу позаботиться о себе сама. Возможно, в ваших глазах я выгляжу простофилей, но для меня это не имеет значения. Знаете, Пьер, я даже не подозревала, что стану пешкой в вашей циничной игре с сыном. Думаю, вам лучше покинуть мое скромное жилище, или, как вы выразились, сырую нору, а то еще простудитесь. Я хочу остаться одна и поскорее забыть о вашей семье.

Пьер не ожидал такого отпора.

— Твой выпад мне следует рассматривать как победу Лоуренса?

— Оставьте, не вам упрекать меня, очередную игрушку в вашем любовном списке. Разумеется, Париж — это изумительная приманка для таких дурочек, как я. Спасибо Лоуренсу, он открыл мне глаза. — Эмма так яростно мешала в кастрюле, что молоко выплескивалось на плиту.

Пьер передернул плечами от негодования: ну и дрянь его сынок. Он случайно узнал о путешествии в Париж, узнал от Фионы, когда позвонил в офис, чтобы договориться с отцом о встрече. Фиона сказала Лоуренсу, что отец на выходные уехал в Париж, она сама заказывала билеты на него и Эмму Робартс. Конечно, Фиона не имела права выбалтывать все это, и она будет наказана. Так он думал, наблюдая за разбушевавшейся Эммой.

— Эмма, я никогда, слышишь, никогда в жизни не рассказывал ему о своих женщинах, это все его домыслы, — он виновато и просяще смотрел на нее.

— Мне теперь все равно, — она равнодушно отвернулась от него.

— Эмма, ты извини, но я не знал, что бабушка умерла. Я очень сочувствую тебе. И еще.., извини за то, что Лоуренс устроил этот дешевый номер.

— Но неужели вы так и не договорились с ним, я имею в виду о вашей помощи?

— У нас был долгий разговор, но мы все-таки пришли к соглашению, которое устроило нас обоих.., мне бы не хотелось забегать вперед, но я обещал ему свою поддержку. Хотя.., после всего, что он сделал сегодня, мне он противен… Эмма, прошу тебя, забудь все происшедшее как дурной сон.

Эмма стояла потупившись и молчала. Что делать? — в смятении думала она. Конечно, ей было больно, что Лоуренс так поступил, он окончательно дискредитировал себя в ее глазах.

— Не знаю, что и сказать. Лоуренс дважды виноват передо мной, но это касается лично меня. Не будем больше говорить о нем.

— Но вы столько времени провели вместе.., к тому же, он очень интересный молодой человек. Я удивлен, что ты не заинтересовалась им как мужчиной. Полагаю, немного нашлось бы девушек, которые отказались бы целоваться с ним.

Эмма удивленно посмотрела на Пьера. Он прислонился к косяку двери, скрестив на груди руки, и лукаво — или ей это показалось? — смотрел на нее.

— Да, Лоуренс очень интересный молодой человек, но он слишком молод для меня, я чувствую себя рядом с ним не женщиной, а, скорее, матерью или старшей сестрой. Как говорила моя бабушка, красота есть только красота. Мне этого мало. — Эмма вздохнула и подумала, что сынок и в подметки не годится отцу, она это определила даже по поцелую.

Пьер сосредоточенно смотрел куда-то в сторону, и Эмма вдруг подумала: неужели Пьер ревнив?

— Пьер, я предлагаю забыть все, что произошло. Вы согласны? Он кивнул.

— Знаете, я давно уже привыкла к тому, что у меня нет близких мужчин — отца, брата, ну и так далее. Отец ушел из семьи, когда мне было девять лет… И с тех пор я о нем ничего не знаю.

— И тебя никогда не интересовало, где он, ты не хотела узнать это? — удивленно спросил Пьер.

— Пожалуй, нет. Насколько я знаю, он живет в Австралии, так по крайней мере говорила бабушка, которой он время от времени писал. Но он тоже не хотел ничего знать обо мне, я даже не могла сообщить ему, что умерла его мать, моя бабушка.

Пьер очень внимательно слушал Эмму, но это не мешало ему любоваться девушкой. Сейчас ее каштановые, с рыжеватым отливом волосы слегка растрепались и пышной гривой лежали на плечах, она разрумянилась от возбуждения и жара плиты, темно-зеленый свитер обрисовывал высокую грудь. Богиня! Он не жалел теперь, что отказался от командировки, тому были разные причины, одна из которых — смерть бабушки Эммы, о чем ему рассказал Лоуренс. Он заявил тогда сыну, что зайдет к нему поговорить.., но на самом деле ему хотелось увидеть Эмму и выразить ей соболезнование. Он понимал, что сейчас ей очень тяжело, и решил не оставлять ее одну, тем более после того, как увидел эту маленькую квартирку с ободранными стенами.

Эмма сняла с плиты кастрюльку с шоколадом и поставила на стол, но все это молча, как будто его не было здесь. Пьер понимал, что ее отчуждение вызвано не столько поведением Лоуренеа, сколько его прямолинейным высказыванием по поводу ее возможной беременности.

— Я могу рассчитывать на порцию шоколада? Уж очень он вкусно пахнет, — попытался Пьер шуткой снять напряжение. — Ты хорошо сделала, что приготовила этот божественный налиток, нам не помешает подкрепиться перед дорогой. Кстати, где у тебя бумага, я хочу записать телефон и фамилию твоей хозяйки.

Эмма равнодушно посмотрела на него, обвела взглядом комнату.

— Я уже сказала, что никуда не поеду, меня вполне устраивает мое жилье. Хозяйка здесь ни при чем. — Она, конечно, понимала, что Пьер прав, что она платит слишком много за это сырое унылое помещение, но его это не касается.

Каждый из них сейчас чувствовал, что происходит нечто очень важное, но ни один не хотел складывать оружие. Пьер считал, что его приход к ней уже сам по себе поступок, а Эмму раздражала его уверенность, что она должна поступать именно так, как он считает нужным.

— Пьер, — начала она, — вы же сказали, что мы не будем встречаться, вы не принадлежите себе, очень заняты, у вас много светских обязанностей ., ну и прочее. Как же прикажете мне понимать столь резко изменившееся поведение? — Она демонстративно отвернулась от него и стала разливать по чашкам шоколад.

— Я хочу, чтобы мать моего будущего ребенка жила в нормальных условиях, не говоря уже о том, чтобы она нормально питалась!

Эмма даже рот открыла от удивления: мать его будущего ребенка! Она и забыла про свою возможную беременность.

— Пьер! Не вы ли совсем недавно, в Париже, убеждали меня, что беременность — это конец моей нормальной жизни? Что я еще ничего не видела, мне надо учиться, что вам хватит и Лоуренса? Почему вы вдруг теперь заговорили о моем питании и условиях жизни?