– А вы знаете, – помолчав секунду, сказал Ершов, – иногда кажется, что он действительно себя так ведет, хотя это сомнительно. Канал – это коллективное состояние всех разумов, мы так думаем; может ли он вести себя, как существо, не понятно. Впрочем, мы слишком мало знаем о нем… Да. Потом, когда "Плеяды" вывели из Канала, эта оболочка приняла форму гантели с экипажем корабля на одном конце; "пузырем", то есть полостью, куда, якобы стекают биения, – на другом и изолирующим подканалом между ними. Вот и вся суть модели. Немного длинно, но главное, я думаю, вы уловили.

– А эволюция?

– Модели с "пузырем"? Все зависит от того, успеют ли обитатели Госпиталя восстановиться до того, как "пузырь" наполнится и лопнет, модель даёт ограничение на объём этого самого "пузыря". Если успеют, он просто рассосется – Канал довольно пластичная структура.

– А если не успеют?

Ершов ответил не сразу.

– Если не успеют? – рассеяно переспросил он, думая, видимо о своем, – тогда скверно… – И вдруг, словно очнувшись, поднял глаза на Синцова: – Вы что, всерьез? Поймите, это всего одно из полутора сотен столь же сомнительных решений. Да наверняка это просто чушь, побочный корень. Из-за этого покушаться на жизнь людей?..

– Вы напрасно горячитесь, Игорь Сергеевич, – мягко сказал Синцов. – Я просто пытаюсь понять или, если хотите, представить мотивы поведения Йодко, не монстр же он. Мне кажется, он просто не в себе.

– Да, наверняка! Полеты в Канале даром не проходят…

– Видимо так и есть, – сказал Синцов. – Только, Игорь Дмитриевич, двое пилотов там все-таки помешались. Значит, хотя бы в принципе, там может быть этот самый "пузырь" с биениями?

– Да-да… – рассеяно кивнул Ершов и внезапно остановился. – Что-то неважно я себя чувствую… – Он озабоченно потер ладонями лоб. – Черт-те от чего… Я пойду. Вам в гостиницу по этой аллее, – он вяло махнул рукой и, попрощавшись, ушел в сторону жилых корпусов Центра.

Синцов остался один.

"Можно, конечно, считать, что у Йодко бред, – подумал он. – Только странный, с точной инструкцией, где что взять и куда поставить, и про точку не забыл… Действительно у него есть еще одна мина? Надо будет изъять… Они тут плодят убийц… – Он вдруг почувствовал, что устал. С трудом вспомнилось, о чем думал секунду назад. – Да-да, убийц… Сжигают тромбы, а потом появляются "пузыри"…"

Он кое-как добрался до гостиничного номера и, не раздеваясь, уснул на диване, как провалился…

Он проснулся от острого предчувствия надвигающейся беды и некоторое время лежал в темноте с открытыми глазами, пытаясь понять причину тревоги.

"Время, – понял он наконец. – Уходит время. – Он зажег свет и посмотрел на часы. Было половина четвертого. – Сколько у меня осталось? Час? Сутки? Кто может знать, когда это случится?.."

Он поднялся и в справочной Центра узнал, как найти квартиру Йодко. Затем быстро оделся, собрал свои вещи в дорожную сумку и, спустившись вниз, торопливо зашагал в сторону жилых корпусов Центра.

Было зябко. Аллеи, мягко освещенные светом жидкостных ламп, были пусты и безмолвны, только раз со стороны взлетных площадок до Синцова докатился бархатистый гул.

Дверь квартиры Йодко оказалась незапертой, и Синцов, освещая себе дорогу фонариком, прошел в кабинет. Шторы в комнате были задернуты. Включив настольную лампу, Синцов открыл книжный шкаф и принялся освобождать от книг вторую полку. Вскоре он обнаружил мину, завернутую в кусок блестящей пленки, на которой, как понял Синцов, был нанесен план Госпиталя с яркой точкой в месте установки мины и указанием всех необходимых размеров.

"Хорошо бы ее в пленке поставить, – подумал Синцов, укладывая мину в сумку, – чтобы опять что-нибудь не разъело. Только вот как тогда крепить, без дифпластика?.." – И в этот момент он вдруг замер, словно столкнувшись на бегу с невидимой стеной. Мозг его продолжал по инерции перемалывать вхолостую детали того, что он секунду назад намеревался сделать, а сам Синцов сидел неподвижно, обхватив голову ставшими вдруг влажными ладонями.

– Что я делаю? – в смятении повторял он. – Что я делаю?..

Он просидел так несколько минут.

Затем, придя в себя окончательно, засунул мину поглубже в сумку. Стараясь восстановить прошлый порядок, вернул книги на полку и вышел из комнаты. Около десяти минут пятого он был у себя в номере. Не зажигая света, на ощупь отыскал кресло, стоявшее около двери, и бессильно опустился в него.

"Что было? – думал он. – Не мог же я сознательно идти на это… Чушь какая-то… Испугался? Чего? Планеты сумасшедших? Какая чушь!.. И ведь не было и тени сомнений, вот что страшно. Как робот… Надо сообщить Ершову. Впрочем, он, видимо, спит. Да и… Ситуация какая-то нелепая…"

Едва дождавшись утра, Синцов позвонил Ершову.

– Игорь Дмитриевич, – сказал он, поздоровавшись, – я сегодня ночью едва не пошел взрывать Госпиталь… – и замолчал, ожидая реакции Ершова.

Но в лице того ничего не изменилось.

– Я знаю, – спокойно сказал он.

Синцов онемел.

– Вы знаете? – с трудом выдавил он.

– Да. Я был в квартире Йодко, когда вы туда вошли.

– Вы? Что вы там делали?

– То же, что и вы. Я появился там за секунду до вас.

Синцов сидел, не в силах вымолвить ни слова. В голове его закрутился какой-то дикий вихрь мыслей, не позволяющий ничего уловить и осознать.

Ершов терпеливо ждал.

Мало-помалу к Синцову возвратилась способность думать.

– Что это было? – спросил он.

– Я думаю, влияние Канала, – по-прежнему спокойно сказал Ершов. – Видите ли, в известном смысле Канал – это мы сами, наше сумасшествие – его гибель, помешаемся мы – умрет он. Он защищается.

– Вот как?.. – Синцов на секунду задумался. – Но вы говорите так, как будто существование "пузыря" непреложный факт.

Ершов пожал плечами.

– Канал есть Канал, Аркадий Сергеевич. С "пузырем" или без "пузыря", от обитателей Госпиталя в любом случае идет мощный поток биений. Канал защищается, как может.

– Защищается?.. – с сомнением сказал Синцов.

"Впрочем, так во всяком случае удобнее…" – подумал он.

– Аркадий Сергеевич, – сказал Ершов, видимо заметивший его недоверие, – я видел, вы посмотрели на часы там, в квартире Йодко, после… всего этого. Если не ошибаюсь, было четыре?

– Я не помню, чтобы смотрел на часы, – сказал Синцов. – Но в гостиницу я действительно вернулся в начале пятого.

– А тогда было почти четыре. Так вот, в четыре часа умер Йодко. Точнее, в четыре часа умер его мозг, сердце остановилось раньше. Такие совпадения практически невероятны.

– Да-да… – Синцов на мгновение растерялся, а потом вдруг его растерянность сменилась злостью. – Погодите! Как умер? Что вы несете?.. Говорили же, что с ним все в порядке.