class="p1">– Его нашли в двух шагах от кровати. Он оборвал все коммуникации жизнеобеспечения.

– Горячка?

Ершов раздраженно вскинул на него глаза, хотел что-то сказать, но промолчал.

"Чего я в самом деле цепляюсь? – вдруг отстраненно подумал Синцов. – Таких совпадений действительно не бывает… Только при чем здесь Канал?.. Разве в Канале дело, пусть бы он хоть трижды защищался?.. Разве Йодко не прав в том, что намеревался сделать? Прав сам по себе, без стыдливых скидок на Канал? Разве он не должен был это взять это на себя, разве там не его брат?.. Больно, конечно же, больно, но ведь не может, в конце концов жизнь тридцати… Стоп! – резко оборвал он себя. – Стоп… Что-то не то. Действительно Канал?.."

Синцов вдруг испугался.

– Игорь Дмитриевич, – он посмотрел на Ершова, – к вам не возвращались… сегодняшние ночные мысли?

– Нет. А что? – быстро спросил Ершов.

– Ничего… – Синцову показалось, что Ершов ответил чересчур поспешно. – Спасибо за помощь. До свидания, – он дал отбой и с минуту сидел совершенно подавленный, не зная, что предпринять.

Затем, решившись, позвонил Кнорре.

– Михаил Карлович, – напористо заговорил Синцов, не оставляя себе времени на сомнение, – вы говорили, что Госпиталь может существовать автономно. Как долго?

Кнорре с удивлением посмотрел на него.

– С теми ресурсами, что есть сейчас, не менее трех лет.

– И все это время можно обходиться без вмешательства людей?

– Ну да, – Кнорре смотрел на Синцова уже с некоторым недоумением. – Госпиталь так проектировался.

– Хорошо. Мне говорили, что вашим пациентам нужен примерно год, чтобы прийти в себя. Вы тоже так считаете?

– Да. Год, максимум полтора. Если, конечно, все пойдет нормально… Но, признаться, я не совсем понимаю, зачем вы это спрашиваете.

Синцов помолчал, лихорадочно соображая, как покороче объяснить Кнорре.

– Остров придется изолировать, Михаил Карлович, – наконец сказал он. – Накрыть колпаком Защиты.

– Да было это уже! – с досадой сказал Кнорре. – Поймите наконец, они никого заразить не могут…

– Вы не поняли, Михаил Карлович, – остановил его Синцов. – Защита должна работать наоборот. – Кнорре продолжал вопросительно и недоверчиво смотреть на Синцова, не вполне еще понимая, о чем тот говорит. – Я не могу поручиться, что больше не будет попыток уничтожить их, – сказал Синцов. – Я боюсь, что люди не смогут защитить их, в том числе и вы… – Он помолчал. – У меня к вам просьба. Убедите Павла Матвеевича, что это необходимо, скажите, что его все равно заставят уйти с Острова, что это делается в интересах безопасности пациентов…

Кнорре еще раз внимательно и долго посмотрел на Синцова. Потом медленно произнес:

– Ну что ж, Защита так Защита. Надеюсь, вы знаете, что делаете… – и дал отбой.

Синцов торопливо вызвонил Гостюжева.

– Витя, – спросил он, как только лицо старшины появилось на экране, – что с фильтрующей Защитой? Она в порядке?

– В порядке, только…

– Можно ее восстановить, но… Как бы это?.. В инверсном режиме? Мне нужно, чтобы на Остров ничто не могло проникнуть…

– Я понял, чего вы хотите, но не пойму, для чего, – Гостюжев пожал плечами. – Отключить ее можно будет только изнутри, а попасть туда никто не попадет, выйти можно, а обратно… Я же вам говорил, Защита основательная, может выдержать ракетную атаку.

– Вот и отлично, – быстро сказал Синцов. – Сами они ее изнутри смогут отключить? Впрочем, неважно, выйдут они и так… – Он подумал, боясь что-то упустить. – На Острове был глиссер. Он на месте?

– Да.

– Пусть там и останется… Ну, пожалуй, все… Значит, Витя, еще раз по порядку. Нужно сделать следующее: поставить инверсно Защиту, оставить на всякий случай на Острове инструкцию по ее отключению, продумай, кстати, чтобы они могли легко ее обнаружить, и, последнее, вывести с Острова всех людей за исключением больных. Понятно?

– Так точно, – помолчав, сказал Гостюжев.

– Сколько потребуется на это времени?

– Еще не знаю. Думаю, справимся до вечера. Вы на Остров не прилетите?

– Нет-нет. Нет… Надо уточнить кое-что здесь, на материке…

Был уже вечер, когда с Острова прилетел вертолет с техниками.

– Ну что? – спросил Синцов, встретив Гостюжева у трапа.

– Все в порядке. – Было видно, что Гостюжев устал. – Когда стемнеет, ее можно будет увидеть.

– Так далеко? – Синцов невольно оглянулся, но горизонт был пуст.

– Вы сейчас не увидите, – сказал Гостюжев. – Когда стемнеет.

– С Острова всех вывезли?

– Всех.

– Логов, Кнорре?

– Логов здесь, в вертолете. Ушел последним, облазил все и только после этого ушел. Очень дотошный человек.

– А Кнорре?

– Он улетел раньше…

– Хорошо, спасибо…

Он заметил на коммуникаторе несколько звонков от Кочешева, на которые раньше не обратил внимания, и связался с аналитиком.

– Никак не могу вас поймать, Аркадий Сергеевич, – сокрушенно сказал тот, как только появился на экране. – Звонили из Отдела охраны особых объектов. Там у них просится на Остров некий Ершов Игорь Дмитриевич. Что им ответить?

– Ершов? – быстро переспросил Синцов. – Он не некий, Сережа, – задумчиво сказал он и помолчал. – Я приказал закрыть Остров.

– То есть?

– Я не хочу, чтобы кто-нибудь туда мог попасть. С миной… Вроде Ершова.

– Я чего-то не понимаю, Аркадий Сергеевич, – сказал Кочешев. – Вы думаете?..

– Не торопись, Сережа, – остановил его Синцов. Он хотел добавить что-то очень убедительное, но вдруг понял, что этого чего-то нет. – Не торопись… – только и смог повторить он и погасил экран со все еще недоумевающим лицом Кочешева на нем.

С моря дул пронизывающий ветер. Синцов запахнул плащ и, подойдя к самому краю вертолетной площадки, далеко выдававшейся в море, остановился у заграждения.

Жестокое напряжение, владевшее им весь этот долгий день, спало, и он стоял, опершись о перила и уже спокойно ожидая возвращения мыслей и видений прошлой ночи, в сущности не оставлявших его все это время, и лишь запертых, загнанных вглубь сознания волей.

Он стоял, глядя, как на горизонте, в той стороне, где был Остров, разгорается в густеющей темноте зеленоватое зарево Защиты, и чувствовал, как вырастают, поднимаются в его сознании ночные видения, захватывая весь его мозг. Но теперь он не сопротивлялся.

Вскоре в его мозгу не осталось ничего, кроме ужаса и удивительно ясного и холодного рядом с этим почти животным ужасом анализа возможных способов уничтожения Госпиталя.

Гостюжев что-то ему кричал от вертолета, пытаясь перекричать шум ветра, но Синцов не слышал.

– Что я наделал? – бормотал он, словно в бреду. – Что я наделал?..

ОБСЛЕДОВАНИЕ

Латышев

Ветер внизу немилосердно трепал верхушки гигантских тополей, склоняя их почти до самой земли, но здесь, на двадцатом этаже экспериментального корпуса Института Мозга, было тихо.

Латышев отвернулся от окна и посмотрел на стенд.