Заглянула в прихожую — никого. На вешалке одежды нет. А на полу и специальной полочке — я посмотрела — никакой обуви. Вроде все чисто.

Совсем было успокоившись, я собралась захлопнуть дверь, но вдруг до меня донесся звук — так чиркают спичкой о спичечный коробок.

Послышалось?

Я затаила дыхание. По квартире поплыл табачный дым. Значит, не послышалось. У меня кто-то был. И этот кто-то явно не хотел, чтобы о его пребывании узнали, — ведь сейчас осень, без верхней одежды мало кто ходит, а в прихожей на вешалке ничего не висит. И обуви не заметно. Вот курить он только зря начал. Впрочем, я его понимаю, курение — привычка ужасно вредная, все это осознают, избавляются очень немногие. Я вот тоже жутко много курю, особенно когда чего-нибудь или кого-нибудь жду.

Тихонько ступая, я немного прошла в глубь квартиры. Курили в кухне. Присев на корточки, я осторожно туда заглянула.

Так-так!

На кухне спиной ко мне стоял мужчина в кожаном плаще и темной фетровой шляпе. Мужчина курил и смотрел в окно. Я даже почувствовала резкий запах кожи — плащ явно был новым, только что купленным.

Я медленно выпрямилась и осмотрелась. На холодильнике рядом со мной стояла ополовиненная бутылка армянского коньяка, невесть откуда взявшаяся.

Стараясь двигаться бесшумно, я бережно взяла бутылку за горлышко — благо крышечка на ней была завинчена, и, пытаясь не трясти ее, чтобы не булькал коньяк, стала приближаться к незнакомцу.

Я была уже на полпути, когда он вздохнул и, не отрывая взгляда от окна, потянулся открыть форточку, вероятно, чтобы выбросить окурок.

Это его движение и определило мои дальнейшие действия: я прыгнула вперед и изо всех сил обрушила бутылку ему на голову.

Безумно жаль коньяка!

Незнакомец даже не успел повернуться. Он издал какой-то неопределенный, но довольно громкий звук и повалился на пол. Мне под ноги.

Щегольская фетровая шляпа слетела с головы, и из-под нее показались знакомые пегие длинные локоны. Дима!

Мать моя женщина!

Вот так легко, оказывается, можно решать запутанные личные проблемы. Раз хватила чем-нибудь тяжелым немилого по кумполу и гуляй дальше.

Я наклонилась над Димой. Он слабо застонал, но глаз не открывал. Я взяла с плиты чайник — вода вроде холодная — и плеснула ему в лицо.

Дима открыл один глаз.

Сняв крышку с чайника, я вылила на пострадавшего всю воду.

Дима фыркнул и, не открывая второго глаза, поднял голову. Посмотрел мне в лицо, попытался что-то сказать или улыбнуться — я не знаю, — но, видимо, не смог. Вздохнул.

Хорошо, что он был в шляпе! Она несколько смягчила удар и защитила голову от острых бутылочных осколков.

Я помогла ему подняться, посадила на табурет. Дима наконец открыл оба глаза, застонал и взялся руками за голову.

— Ну ты даешь, — выговорил он, — нет чтобы просто намекнуть, что наш роман закончен.

Прямо в точку попал! Хотя, конечно, шутил. Остряк. Можно было бы вот сейчас сказать ему: дескать, да, ты прав, роман действительно закончен. Но для него в данный момент, по-моему, подобное заявление было бы равносильно десяти ударам бутылкой по голове.

Вот я и промолчала пока.

Только пролепетала:

— Извини…

Дима поднялся, шатаясь, подошел к водопроводному крану, пустил холодную воду и сунул под струю голову. Снова застонал. Выпрямился, вода стекала с его волос на новый кожаный плащ.

Я стояла у окна, сгребая ногой бутылочные осколки. А что мне еще оставалось делать?

Дима сел за стол.

— Нет, это я виноват, — вдруг произнес он.

Я удивленно подняла голову: может быть, удар был сильнее, чем я думала?

— Я просто забыл, с кем имею дело, — печально продолжал Дима, все так же держась за голову и морщась, — ведь ты же частный детектив, ты привыкла быть готовой ко всяким опасностям и… — он опять поморщился и со свистом втянул в себя сквозь зубы воздух, как делают люди, когда им больно, — …и неожиданностям.

— Я нечаянно… — сказала я, потому что не знала, что сказать.

— Ты вчера так внезапно уехала, я понимаю — работа…

Знал бы ты, Димочка, как я всю ночь с Благушиным «работала»!

Он продолжал:

— Я подождал тебя в той квартире немного — почему-то был уверен, что ты не придешь в тот день… Потом пошел, купил себе подарки, — Дима указал на шляпу и плащ, — тебе тоже… цветы там… в комнате. Приехал сюда, ждал…

Он помолчал. Я тоже. Мне было как-то не по себе.

— Хотел уже уходить, оделся. Потом решил покурить — думал, может, придешь, пока я курю…

— Ну, я же пришла, — попыталась я улыбнуться. Уж слишком у Димы был трагический тон.

Он потер себе виски и снова заговорил:

— Сегодня я уезжаю. Наши-то уехали еще вчера, конференцию перенесли на целый месяц — я тебе не сказал. Вот, зашел попрощаться, — тут он улыбнулся.

Мне вдруг стало так жалко его. Я подошла к нему, присела перед ним на корточки и, обняв его за ноги, положила голову ему на колени. Он провел по моим волосам дрожащей ладонью, и я впервые почувствовала, какой он пожилой.

— Может быть, мне… — начал он неуверенно, — … остаться?

Я покачала головой.

— Так я пойду?

Я молча отошла к окну и закурила. Внезапно у меня зачесались глаза и защипало в носу. Бог ты мой, это что же — женщина-детектив сейчас заплачет?

Мне вдруг показалось, что знакомство с Димой — не просто знакомство, а, как это говорится, нечто большее.

Дима поднял шляпу и топтался у выхода из кухни.

Нет, это просто невыносимо!

Честно говоря, я не знала, что делать.

В эту секунду раздался звонок в дверь. Диме, видимо, тоже некуда было себя деть, и поэтому он рванулся эту дверь открывать. Я едва успела перехватить его, когда он уже взялся за кнопочку замка.

— Ты что? — яростно зашипела я, оттаскивая его. Я уже полностью пришла в себя. — Я никого не жду, непрошеных гостей мне не надо.

Дима растерянно кивнул.

Еще один звонок, настойчивее, злее.

Я подошла к двери, облизывая враз пересохшие губы: дверь у меня деревянная — не успела поставить металлическую. Да еще и оружия нету. Вот приехала за гадальными костями! Хотела задать судьбе вопрос. Задавай, Татьяна Александровна, если успеешь. Эх, черт, ведь делала же я ремонт, почему оставила эту сраную деревяшку, предлагали ведь приличную железную дверь?!

— Кто там? — я посмотрела в «глазок»: два парня, один в черной кожаной куртке, другой, по-моему, в джинсовой. Оба очень коротко стрижены. Цель их визита для меня загадки не составляла. Молчат.