— Вы искали работу помощницы кухарки, — констатировала она.

— Да, это так, — подтвердила Эллен.

Она отослала свое заявление и получила короткий ответ с предписанием находиться на пирсе Трэпирен в восемь утра. «Если я решу, что вы нам подходите, то сможете остаться», — так оканчивалось письма фру Ланге.

Эллен оделась по-простому. Помолвочное кольцо она оставила в своей комнате, запрятанное так, чтобы мама не нашла его и не удивилась. Накануне вечером, объяснив, что поезд на Свалёв отправляется очень рано, попрощалась с родителями и уехала до того, как те проснулись. С Георгом Эллен попрощалась еще на прошлой неделе, когда тот отправился в деловую поездку в Южную Америку.

— Мы совсем не хотим набирать персонал на стороне, — сказала фру Ланге. — Но последние годы вынуждены делать это. Если вы раньше жили в городе, здесь вам всё покажется довольно необычным…

— Мне нравится необычное, — радостно заявила Эллен — и тут же заметила, что выдала неудачный ответ. Взгляд фру Ланге стал настороженным.

— Вам привычна работа по дому?

— Я ходила в школу домоводства, — сказала Эллен и стала рыться в своем саквояже. — Хотите посмотреть мои оценки? — Она протянула ей табель.

— Нет, это мне не нужно. Я хочу посмотреть на ваши руки.

— Мои руки?

Фру Ланге коротко кивнула. Эллен убрала назад табель и протянула ладони через стол. Экономка довольно жестко взяла их и осмотрела. Затем сочувственно причмокнула.

— Ой-ой-ой, какие нежные, мягкие подушечки, а кожа прямо как шелковые перчатки… Как видно, к половой щетке они никогда не прикасались.

— Я только что окончила курсы, и это первая работа, которую я подыскиваю.

— И у вас было кольцо, — фру Ланге постучала большим пальцем по безымянному на левой руке Эллен, — но сейчас его почему-то нет.

Она изучающе посмотрела на лицо Эллен. У нее были большие и очень темные глаза. Наконец экономка отпустила руки девушки, и та быстро убрала их.

— Я… — начала она, но фру Ланге оборвала ее.

— Оставьте свою ложь при себе. Меня совершенно не интересует, что было с вами раньше, ни в работе, ни в личной жизни. Вы попали в затруднительное положение, это и дураку ясно, иначе не стали бы искать место здесь, на краю света. Милая городская фрекен, никогда не знавшая честной работы… Но вам ни к чему беспокоиться. До тех пор, пока вы делаете здесь что положено, я не задаю вопросов. Это ведь самое разумное, не так ли? Не задавать вопросов.

Эллен не нашлась, что сказать. Тонкий бледный след от кольца был почти незаметен. Как же его смогла разглядеть фру Ланге? У нее, должно быть, невероятно острое зрение…

Набравшись храбрости, Эллен сказала:

— Я обычно учусь новому очень быстро. Думаю, вы, фру Ланге, будете мною довольны. Но меня немного удивило ваше предложение о найме. Я думала, что карантинная станция закрыта…

Фру Ланге подняла темные брови.

— С чего вы это взяли?

— Так писали в газетах.

— Значит, там писали неверно, — резко заметила фру Ланге. — Сами видите, карантинная станция действует, и на ней работают люди.

До сих пор Эллен не видела здесь никаких следов человеческой деятельности, и единственные люди, кого она встретила, были шкипер и сама фру Ланге.

— Станция не закрыта сейчас и не будет закрыта в будущем, — твердо заявила экономка.

— Значит, у вас все еще есть пациенты? — осторожно спросила Эллен.

— Разумеется, есть, хотя и не так много, как раньше. У нас появились новые обязанности. Работы в избытке, вы это заметите.

— А какие у меня будут обязанности?

— В первую очередь в столовой для персонала: готовка, мытье посуды, уборка. Возможно, кое-что еще… Посмотрим, на что вы годитесь.

Вокруг стоял сильный запах уксуса, в носу щипало. Эллен задержала дыхание, но не смогла сдержать громкий чих.

Фру Ланге наморщила лоб.

— Вы не больны?

— Нет, нет. Просто этот запах… — Эллен снова чихнула. — Извините. — Она вытерла слезы рукавом блузки.

Экономка успокоилась.

— Скоро привыкнете. Благодаря уксусу все мы здесь здоровы… — Она поднялась. — Наверное, хотите посмотреть, где вы будете жить? Берите свой саквояж.

Из дома-столовой они пошли между каменистых холмов вверх по отлогой тропинке. Через пару сотен метров земля выровнялась. Там и сям здесь стояли домики, некоторые в очень плохом состоянии. Фру Ланге остановилась возле одного из тех, что были получше, и открыла дверь.

— Вот здесь. Будете жить со мной и моим сыном.

Внутри домик выглядел так, как обычно выглядят деревенские домики: дровяная плита, коврики из лоскутков, керосиновые лампы. Кухня была вычищена так же тщательно, как и кухня персонала, и так же сильно пахла уксусом.

— Пока вы будете спать здесь, на кухонном диване, — пояснила фру Ланге. — Мой сын Ион спит в мансарде, но не зимой, когда там слишком холодно. Тогда кухонный диван перейдет к нему, а вы переберетесь ко мне в комнату.

Эллен заглянула в комнату, размышляя, должна ли она будет делить раздвижную кровать с фру Ланге или есть еще одна кровать, где-то спрятанная. Но, слава богу, до зимы она здесь не останется. Самой большой проблемой сейчас были вездесущие пары́ уксуса.

Фру Ланге, заметив ее замешательство, прибавила:

— Это годилось для Мэрты, значит, сгодится и для вас.

— Конечно, — согласилась Эллен, — все будет хорошо.

— Я, естественно, ожидаю, что вы будете следить за чистотой и здесь, в домике. Но не в мансарде. Ион не хочет, чтобы у него прибирались. Не потому, что это не требуется, а потому что он не потерпит там никого… Ну а теперь мы пойдем на кухню для персонала и начнем работу.