Аня почувствовала, как закипает от ярости. Она выхватила телефон из руки Димона и хотела сразу же швырнуть трубку ему в голову, но сдержалась и сквозь зубы процедила:

– Какого черта ты взял мой телефон без спроса?

– Эй, полегче! – Димон поднял руки вверх и, обращаясь уже к Федюне, хмыкнул: – Федосыч, лучше сдавайся сразу, иначе нам хана. Бабы в эти свои дни неуправляемы, уж я-то знаю. Может, ты еще раз в магаз сгоняешь?

– Так я вроде все купил, – рассеянно ответил Федюня. – Там в пакете сухарики, в самом низу поищи.

– Боюсь, сухарики тут не помогут, нам бы… Ой!

Он едва успел увернуться от летящего в его сторону рюкзака.

– Ну вот, друг, посмотри, что творится. Я ее в свой дом пустил, обогрел, накормил, напоил, а она в меня сумками кидается. – В голосе парня звучала насмешка, но Аня была не в том настроении, чтобы перевести все происходящее в шутку.

– Федюня, собирайся, мы уходим. – Аня сдула с раскрасневшегося лица прядку волос, подняла с пола рюкзак и, осмотрев напоследок комнату, направилась к выходу.

– Димон, мы пойдем. Спасибо тебе за вечеринку, но ты сам все видишь.

– Да не парься, друг, – Аня не видела, но слышала, как Димон похлопал Федюню по плечу, – все нормально. Бабы – они такие: утром одно настроение, в обед другое, а вечером и подумать страшно, что ей в голову взбредет.

Они шли по улице, залитой не по-осеннему ярким солнцем. В город пришло бабье лето. Аня думала о чем-то своем, а Федюня копался в своей камере, перелистывая заснятые кадры. Вид у него при этом был рассеянный и глупый. Если бы не Аня, его бы, наверное, уже сбила машина, потому что он совершенно не смотрел себе под ноги.

– Федюнь, я пропала, – наконец заговорила Аня.

Парень вздрогнул и, отвлекшись от камеры, уставился на нее:

– В каком смысле пропала?

– Да, пожалуй, во всех. Даня меня теперь бросит, домой возвращаться нельзя, там Маринка запилит, а может быть, меня и вовсе уже полиция ищет.

Федюня, кажется, испугался, хотя старался не подавать виду.

– Ты не переживай, если меня даже и посадят, то тебе ничего не светит. Я ведь все одна провернула.

– И что думаешь делать? – Голос у Федюни дрожал.

– Пока не знаю. Для начала дай мне свой телефон, позвонить нужно срочно.

Даня не отвечал. Его телефон с самого утра был выключен, и Аня почувствовала нарастающую тревогу. Почему он до сих пор недоступен? Что могло случиться? В голову лезли разные мысли: одна хуже другой. Она подозревала Даню в измене. Ведь он такой красивый и обаятельный, наверняка у него куча поклонниц. Раньше она не задумывалась об этом, но и он никогда не выключал свой телефон, все время был на связи. А вдруг он женат? Кольца на пальце нет, так ведь его можно снять перед тем, как пойти на свидание с любовницей. Аня ненавидела слово «любовница». И никогда не согласилась бы примерить на себя этот унизительный статус. Уж лучше оставаться совсем одной, чем ходить в запасных игроках, быть чьей-то заменой.

– Может, расскажешь, что произошло?

– А?! – Аня отвлеклась от своих мыслей. Федюня, кажется, на самом деле сочувствовал ей. Это было так странно и непривычно. Родная сестра считала ее легкомысленной, ветреной. Марина никогда бы не приняла ее выбора, даже не попыталась бы понять мотивы ее поступков. – Может, и расскажу. Потом. Ты иди по своим делам, а я еще немного погуляю.

Молодой человек мялся, будто хотел чего-то сказать, но не говорил. Неловко попрощавшись, он уже сделал несколько шагов, как вдруг резко развернулся и поспешил обратно к Ане.

– Слушай, Ромашка, пойдем ко мне домой. До вечера никого не будет, а там решим, как с тобой быть. Если что, сможешь у меня переночевать.

– А пойдем, – легко согласилась она. В глубине души Аня надеялась, что все именно так и будет, поэтому смогла сдержать рвущуюся наружу радость.

До самого вечера они проговорили обо всем и одновременно ни о чем. Аня забыла о своих переживаниях и страхах, ей было легко и хорошо рядом с улыбчивым, немного неуклюжим и застенчивым Федюней. И она все удивлялась, как в могучем теле викинга может жить нежная душа романтика. Пока они вот так просто болтали, девушка и сама не заметила, как сделала набросок рисунка. Сюжет был странный.

– Символично. – Федюня с сосредоточенным видом рассматривал изображение. – Это ведь ты, Ромашка. А вырывающийся из клетки ангел – твой внутренний протест, рвущийся наружу.

– Не знаю, Федюнь. – Аня закусила нижнюю губу и поспешно сунула рисунок в рюкзак, точно увидела на нем вдруг нечто постыдное и не предназначенное для чужих взглядов. – Может, ты и прав.

Она вздохнула и вдруг ни с того ни с сего начала исповедываться в этом. Федюня все понял сам. Он не только большой и неуклюжий романтик, но еще и хороший друг. Ведь друг – это тот, кто чувствует твою боль как свою собственную. У друзей одна душа на двоих, потому и болит она вдвойне сильнее.

И когда настало время прощаться, Аня засобиралась, еще не зная, куда пойдет. Она несколько раз уронила рюкзак, потом никак не могла попасть ногой в растоптанный кед. Все это время Федюня не делал попыток помочь ей. Наконец он не выдержал:

– Стой, Ромашка!

Аня так и замерла на одной ноге, опершись рукой о стену с желтыми обоями.

– Разувайся и проходи в мою комнату. Я ведь вижу, что тебе некуда идти.

– Некуда, – едва слышно пропищала Аня, чувствуя, как к горлу подступает ком, а глаза начинает щипать от слез. – И Даня до сих пор не позвонил.

Она выпрямилась в полный рост, едва доставая при этом до Федюниного плеча.

– У тебя макушка двойная, – невпопад вставил друг. – Ты должна быть счастливой.

– Что? В каком смысле?

– Не важно. Ты давай разувайся, – повторил он и вышел из тесной прихожей.

Аня запрокинула голову, пытаясь успокоиться. И у нее это даже почти получилось.

Почти.

Комната у Федюни была просторной, обставленной по принципу минимум мебели – максимум пространства. Никаких разбросанных носков и одежды на спинке стула. Большой шкаф-купе, двуспальная кровать, компьютерный стол с двумя мониторами и огромным гудящим блоком под столом, кресло на колесиках и два табурета. Пейзаж за окном скрывали римские шторы нежного салатового цвета.

– Уютно тут у тебя.

– Да уж, в сравнении с квартирой Димона просто Версаль, – хохотнул Федюня и быстро смахнул в ящик стола какой-то журнал. – Сейчас быстренько скину фотки с флешки, и я весь твой.

Ане казалось, что Федюня перед ней оправдывается за скудность обстановки, не понимая, как она счастлива, что еще одну ночь сможет провести в тепле квартиры, а не на железном стуле в зале ожидания вокзала.

– Если нужно в душ, иди. У нас есть еще час или даже полтора.