Игорь сидел молча, но внутри кипело от возмущения. Хотелось возразить, закричать: «Все это неправда! Невский – герой!» Но он понимал, что Олег не будет врать, что он говорит правду…

Но до чего же мерзкой и горькой она была!

– Продолжим, – сказал Олег. – Разберемся с битвой на Чудском озере. Ледовое побоище имело место, вот только Тевтонский орден в нем не участвовал. Поскольку тогда еще не объединился с Ливонским, который и граничил с новгородскими землями. И еще – это была не крупная битва, а небольшая стычка. «Ливонская хроника» говорит о двадцати убитых и шести пленных рыцарях. Маловато для судьбоносного сражения?

– А как же «свинья», растрескавшийся лед и все остальное… – растерянно пробормотал Игорь.

– Об этом позже, – сказал Олег. – Хочешь подтвержденных историками фактов? Ты знаешь, что до пятьдесят восьмого года не было ни одной археологической находки на Чудском озере? А поиски пятьдесят восьмого – шестидесятого в озере и вокруг ничего не дали?

«Волга» двигалась по мосту неспешно, проезжала с десяток метров и вставала снова. Сергей и водитель продолжали болтать о женщинах, из радиоприемника голосил Валерий Меладзе.

– Невского канонизировали в тысяча пятьсот сорок седьмом году в составе двадцати двух новых святых, когда обретшей независимость от Константинополя Русской православной церкви понадобились свои праведники для поднятия авторитета. – Олег был безжалостен, точно вскрывающий рану хирург. – Значение Чудской битвы было раздуто немного позже, когда Иван Грозный воевал в Ливонии и нуждался в обосновании вторжения. Невского для этой же цели использовал Петр Первый в Северной войне. А вот современный миф о Ледовом побоище создали совместными усилиями Сергей Эйзенштейн, Николай Черкасов и Сергей Прокофьев. Ну и помогли советские историки, в конце тридцатых годов придумавшие легенду об Александре как великом стратеге. Тогда мы собирались воевать с Германией, и такой герой СССР очень бы пригодился. Хотя за первые двадцать лет существования страны Невского даже не упоминали в учебниках истории. А после того как Молотов и Риббентроп подписали известный пакт, фильм перестали крутить в кино и на два года убрали в архивы. Вспомнили о нем только в сорок первом, когда немцы опять стали врагами…

– Так они это придумали? – голос Игоря дрогнул. – И про псов-рыцарей… и про победу?

– Конечно. Невский стал символом нации, символом побед и удачи, очень удобным и ярким. Сначала его попытался присвоить себе Новгород, отсюда сказка о том, что во время пожара во Владимире в четыреста девяносто первом году святой уехал из гробницы на коне в небо. Но Москва оказалась сильнее, выиграла битву за историю, и Александр стал не просто региональным героем, а общенациональным.

Итого получается, что у нас есть три фальшивых образа Невского. Во-первых, святой благоверный князь из «Жития», почти былинный персонаж. Потом – политик, полководец из государственного мифа Ивана Грозного, а затем и Петра Первого. И, в-третьих, князь из фильма. Самый живой, всем известный до такой степени, что фразы, произнесенные Черкасовым, стали включать в учебники истории…

Олег замолчал, Игорь услышал, как тарахтит мотор, как капли барабанят по крыше машины.

– И еще есть реальный Александр Ярославич, представитель владимирского княжеского рода. Хочешь послушать о нем?

Игорь немного поколебался и ответил:

– Хочу.

– Он чуть ли не больше всех выиграл от власти монголов, – сказал Олег. – Он отдал под руку Батыя Новгород, хотя тот готов был сражаться. Дважды, в двести сорок втором и пятьдесят девятом годах, подавлял антимонгольские восстания в Новгороде. Разгромил коалицию Даниила Галицкого и собственного брата Андрея, направленную против Орды. Фактически Александр Невский начал монгольское иго, по поводу которого до сих пор ломают копья историки… Что, похож он на героя?

– Это… это невозможно, – Игорь сглотнул.

Олег почесал бороду, потянулся так, что хрустнули суставы в плечах, и сказал мрачно:

– Ты хотел правды? Ты ее получил. Да только для мифа правда не важна. Важна вера. А здесь ее предостаточно. Постарались и московские князья, потомки Александра, Иван Грозный и Петр Первый, православная церковь. А потом и товарищ Сталин вместе с Эйзенштейном.

– Ради бога, хватит вам о глупостях всяких болтать, – влез в разговор Сергей. – Я вот выяснил, где тут лучше всего девчонок снимать… Будет часок-другой – прогуляемся, осмотримся…

Олег устало посмотрел на него.

Машина тем временем все же съехала с моста и покатила вдоль набережной. Остался позади Речной вокзал, похожий на громадный белый теплоход, потянулся скрывший реку забор.

– Строят, черти, – сказал шофер, мотнув рыжей башкой. – И чего строят? Очередной торговый центр, наверное. Эх, такой красивый вид на Стрелку пропадет…

После нового поворота двинулись вверх, прочь от реки. Проехали мимо памятника Минину и Пожарскому – точной копии московского. Игорь загляделся на красивую бело-зеленую церковь.

Слева вплотную подступил холм, на вершине которого стоял кремль.

Трава на склоне была аккуратно подстрижена, наверху, у стен древней крепости, тянулась пешеходная дорожка, торчали фонари. Сейчас, во время дождя, она выглядела пустынной.

Промелькнул навесной мостик, и они выехали на большую, вытянутую вдоль кремля площадь.

– Площадь Минина, – сказал водитель. – Нам сюда.

Такси остановилось между сквером и зданием художественной галереи. Игорь выбрался из машины первым, невольно поежился от мозглой прохлады. Вытащил из багажника сумку, с сожалением подумал, что, удирая из дома, не прихватил теплой одежды.

Сергей вскинул рюкзак на спину, Олег повесил сумку на плечо.

– Куда мы хоть идем? – спросил Игорь, когда водитель захлопнул багажник и «Волга» укатила прочь.

– Нас ждет деловой визит, – сказал Олег. – Не такой серьезный, как утром, но тоже достаточно важный.

От площади уходила пешеходная улица, и у самого ее начала, заложив руки за спину, стоял бронзовый городовой в форме девятнадцатого века. На поясе его болтался палаш. Роста полицейский был баскетбольного, обычные люди смотрелись рядом с ним карликами.

– Ишь чего придумали, – сказал Сергей, осматривая статую.

Он закурил, и они зашагали по брусчатке, мимо витрин магазинов, торгующих спортивной одеждой. Миновали бронзового фотографа с собачкой и вполне живую торговку букетами. Получили пару рекламных проспектов от девушек в цветастых балахонах с крыльями.

Проспекты приглашали посетить выставку экзотических бабочек в Доме офицеров.

Игорь вытаращил глаза при виде старинной вывески, сообщавшей, что в доме находится «Скоропечатная и граверная мастерская М. И. Свердлова. Производство печатей и каучуковых штампов. Фирма существует с 1881 года».

– Никак не запомню, какой нам нужен поворот, – пожаловался Олег, останавливаясь у узкого проема между домами.