– Ну, не идти же мне в приличное место в куртке, – пожала плечами новая Гриппа, игриво распахивая шубку и демонстрируя весьма смелое коктейльное платье.

– Так что у тебя за дело? – спросила недовольно Анжела, когда они уселись за столик. Новый Гриппин облик раздражал ее даже больше, чем старый.

– Да, понимаешь, я все насчет покушения на отца.

– И что же именно? – тотчас окрысилась Анжела. Ее загорелое, ярко накрашенное лицо вытянулось, глаза опасно сверкнули.

– Да, видишь ли, постоянно думаю, кто мог это сделать, и мне кажется, что наверняка Тиховлизы.

Анжела тут же выдохнула и расслабилась. А сестра продолжала:

– Понимаешь, до меня дошли слухи, что Тиховлиз подставил папу, и теперь у него крупные неприятности.

– Если бы он подставил отца, его бы уже давно зарыли, – потеряла всякий интерес к беседе сестра.

– Вот именно. Может, и собираются, но пока почему-то медлят. Представляешь, какой у него мотив?

– Да, – задумчиво протянула Анжела, – тогда это, конечно, он.

– Но как доказать? Я хотела прижать Катьку Тиховлиз и вытряхнуть из нее все, что знает.

– Гриппа, расследованием занимаются профессионалы, а ты просто дурью маешься. Сходи лучше потуси где-нибудь, развейся. Выглядишь сегодня прилично, – потягивая мартини, посоветовала Анжела.

– Спасибо, – вдруг зло откликнулась Гриппа, – вчера уже потусила.

И, непонятно почему, рассказала Анжеле о своем публичном позоре.

– Ну, Катька и стерва! – возмутилась сестра. И одобрила Гриппины планы. – Правильно, что решила ее проучить. Только вот не знаю, чем тебе помочь.

– У тебя есть на нее какой-нибудь компромат?

– На Катьку-то? Она осторожная. Репутацию бережет, хочет выгодно замуж выскочить. А в таких делах рисковать нельзя. Хотя поговаривают, что она любит с женатыми мужиками крутить. Но никаких доказательств, одни слухи.

– А зачем ей женатые мужики? Развести их надеется? – удивилась Агриппина.

– Да нет. Встречается она с кем-либо сугубо из корыстных интересов. Весной слушок прошел, будто крутит с Михаилом Тойтером. Ну, знаешь, король сарделек. А всплыло случайно. Тойтер, находясь подшофе, своим приятелям нахвастал, что подарил любовнице дорогущий перстень с сапфиром, а на следующий день Катька с таким камнем на приеме во французском консульстве появилась. Но едва слух пошел, как колечко тут же исчезло, а Катерина с Тойтером больше близко друг к другу не подходили. Хитрюга!

– А ей-то чего скрываться? Она же не замужем.

– Детка, – снисходительно проворковала Анжела, – зато мужики женаты. У нас ведь как: пока ты замужем за миллионером, ты миллионерша. А после развода кто? Нищая. Поэтому любая из жен любого агрессора на куски порвет, а то и серной кислотой обольет. Катька не дура, ей такие приключения ни к чему.

– А зачем ей вообще все это надо?

– Ну как зачем? Для бюджета. Тот перстень с сапфиром, по слухам, пол-лимона баксов стоил. У нее же таких в шкатулке не один, не два, а пара десятков.

– Столько любовников было? – ужаснулась Гриппа.

– Ой, ну ты и дура! – покачала головой Анжела.

Но Гриппа уже встряхнулась. У нее родился план, простой и гениальный.

– Значит, она боится разоблачения своих интрижек?

– Наверняка, – тряхнула золотыми кудрями Анжела. Последние несколько минут ее взгляд стал рассеян, и она то и дело посматривала на интересного брюнета, расположившегося в конце зала. Брюнет, кажется, Анжелой тоже заинтересовался, и Гриппа поняла, что ей пора. Вряд ли удастся что-либо еще из сестры вытянуть.

– Анжела, последний вопрос. Ты не ссорилась с Катериной в течение этого года? Не было у вас открытых конфликтов?

– А что? – подозрительно прищурилась Коробицкая.

– Да так, просто интересно. – Гриппа приняла равнодушный, невинный вид.

– Ну, был в мае. Я сделала так, что Катька на одну закрытую вечеринку не попала, а ей жуть как хотелось. Она мне потом при личной встрече чуть в волосы не вцепилась.

– Ясно. А за что ты с ней так?

– Да, понимаешь, Тиховлиз взяла манеру моему козлу глазки строить. А я предпочитаю держать мужа в строгости. – Говоря это, Анжела на сестру не смотрела, а смотрела в упор на брюнета и улыбалась призывной, манящей улыбкой.

Гриппа поднялась и, бросив короткое «пока», покинула бар.

Все было ясно, как дважды два. Тиховлиз крутила роман с Валерием Коробицким. Не корысти ради, а исключительно ради мщения. Роман затянулся, раз они до сих пор на связи. Возможно, их отношения стали глубже и обрели некие новые цели. А вот это уже интересно, тут можно покопаться. Но лучше подключить к делу специалиста. А именно Сокольского.

Последняя мысль Агриппине ужасно понравилась. Особенно ее новой, яркой и авантюрной половине. Причем встретиться с ним лучше прямо сегодня, не откладывая, решила вторая Гриппа, взглянув на часы. Стрелки показывали без пяти одиннадцать, значит, мужчина наверняка дома. Там можно поговорить в тихой, спокойной обстановке. На лице девушки появилась странная улыбка, сродни той, какой еще несколько минут назад смотрела на брюнета Анжела. Адрес Сокольского выяснить не проблема. Только сначала надо закончить с Тиховлиз.

Прежняя, тихая Гриппа была немного напугана такой решимостью и только диву давалась, какая у человека может быть интересная, наполненная событиями жизнь, если он осмеливается вылезти из своего кокона.

Агриппина села в машину и набрала номер Вероники. Та долго не отвечала, а когда откликнулась, стало ясно: одноклассница опять где-то отрывается.

Выяснив местонахождение подружки, Гриппа явилась в клуб, вытащила ее из зала в туалет и, приперев к отделанной хромированным металлом стене, велела (именно велела!):

– Ника, ты должна кое-что сделать. Мне нужен компромат на Катьку Тиховлиз. Эта стерва меня вчера подставила, и я хочу свести счеты. Плачу полтинник. Наверняка где-нибудь кто-либо случайно щелкнул ее с чужим мужем. Сечешь? У тебя приятелей прорва, вот и поспрашивай. За интересный материал обещаю премию. Договорились?

– Ну, Агриппина, ты даешь! – вытаращилась на нее Вероника с ужасом в глазах. – Надо же, что высшее образование с людьми творит! Просто жесть!

– Так ты сделаешь? – грозно сдвинула брови Гриппа, оставив без ответа лестное замечание.

– Семьдесят штук, и она твоя, – совершенно трезвым, расчетливым голосом сообщила Ника.

– Идет!

И девушки ударили по рукам.

Квартира Сокольского была просторной и даже уютной для холостого мужчины. Стены холла, гостиной и кухни-столовой были поклеены однотонными обоями розовато-коричневого сложного оттенка. Артем Георгиевич помог поздней гостье раздеться и пригласил в гостиную, а сам удалился на кухню и прежде всего выдал порцию корма своему громадному коту. Потом вернулся к Гриппе.