Но при этом те сибирские регионы, которые здесь всё же освоены — Томская и Тобольская губернии — похоже, развиваются гораздо быстрее, чем это происходило в моём мире. Та же железная дорога, по эту сторону Урала хоть и короткая, но очень разветвлённая. И города более густонаселённые.

В моём мире в Сибирь, как правило, ссылали всяких преступников. Здесь, похоже, тоже. Но и помимо каторжан народу хватает. Много военных гарнизонов, отражающих атаки чудовищ с востока, огромное количество шахтёрских и промышленных городков. Этот регион и в моём мире был стратегически важным с точки зрения полезных ископаемых. Но в этом его значение возросло многократно, потому что существуют магические ресурсы — тот же эмберит — которые можно добыть только здесь.

Чтобы избежать полицейского досмотра, до вокзала Юрги я доезжать не стал. Спрыгнул на ходу, когда поезд достаточно сбросил скорость в городской черте. Немного не рассчитал — пришлось потом битый час топать вдоль путей прежде, чем выбрался из складской зоны и добрался до жилых кварталов. Ещё и по пути обходчик с собакой шуганул, видимо, решив, что я хочу забраться в один из складов.

Больше всего неудобства доставляла погода. Было ветрено, небо обложило тяжелыми серыми тучами, временами накрапывал мелкий дождь. А самое главное — холодрыга стояла такая, что зуб на зуб не попадал. Прямо не конец августа, а конец октября. По ощущениям — даже холоднее, чем в Демидове. Мне катастрофически не хватало тёплой одежды, да и туфли были неподходящие — сквозь тонкую подошву, кажется, каждый камешек на дороге можно было прощупать.

Добравшись до центральной части города, я поспрашивал у прохожих, как добраться до ближайшего ломбарда. Но таковых поблизости не оказалось. Правда, один паренёк посоветовал обратиться в лавку некоего Кауцмана, местного часовщика. Тот вроде бы приторговывал и подержанными вещами.

Магазинчик Якова Кауцмана, несмотря на довольно точные инструкции, оказалось не так-то просто найти. Толковой вывески не имелось, только крохотный указатель, да и сам вход был со двора, через неприметную обшарпанную дверь.

Пообщавшись немного с хозяином, я сообразил, почему всё обстоит именно так. Кажется, часовая мастерская была не более чем прикрытием, а торговля «подержанными вещами» — ничем иным, как скупкой краденого.

Мою мелочёвку, прихваченную из дома Аскольда, Яков без проблем принял. Особенно его заинтересовали сломанные серебряные часы. Однако мне понадобился почти час, чтобы выйти на окончательную сделку. В местных ценах я ориентировался слабо, хотя, пока ехал в поезде, и старался по возможности изучать этот вопрос. А Кауцман, к тому же, явно пытался меня нагреть, выкупив у меня всё за совершеннейший бесценок.

Дело пошло быстрее, когда я сказал, что меня частично устроит и бартер. По сути, сейчас мне нужна была лишь тёплая одежда и небольшая сумма на карманные расходы.

В итоге мы сошлись на пяти рублях с мелочью. Плюсом Кауцман выдал мне из своих закромов плотное серое пальто, больше похожее на шинель с отпоротыми знаками различия, и неплохие кожаные сапоги.

— Яловые, офицерские, сносу им не будет! — расхваливал товар лавочник и заговорщическим шёпотом добавил: — Новёхонькие, прямиком с гарнизонного склада!

Откуда добро с армейского склада взялось у него в лавке, он, конечно, умолчал. Чуть поразмыслив, я спросил:

— Так может, у вас и патроны имеются, уважаемый? Для револьвера.

Тут у Якова глазки подозрительно забегали, и он ушёл в полнейшую несознанку. Не то и правда не связывался с торговлей оружием, не то просто не доверял незнакомым клиентам. Я не стал настаивать. Примерил сапоги, убедился, что размер подходящий. К шинели выторговал в качестве бонуса ещё и длинный шерстяной шарф. Хотел подобрать и какой-то головной убор, но с этим возникли сложности. Выбор оказался невелик — это всё же не магазин одежды. А то, что было, оказалось либо не по размеру, либо смотрелось на мне, как на корове седло.

— И, как договаривались — три рубля ассигнациями, остальное — серебром, — подытожил сделку скупщик, старательно пересчитывая монеты. — Рупь, ещё рупь, четвертачок, тридцать, тридцать пять, сорок, и… раз, два, три, четыре, пять… сорок пять копеек.

Я сгреб монеты в карман шинели, купюры припрятал во внутренний карман жилетки и, наконец, покинул лавку.

Одевшись по погоде, я почувствовал себя куда комфортнее и увереннее. Побродил ещё по городу, по пути прикупив у уличной торговки свежих пирожков с капустой. Вышел к окрестностям главного вокзала, понаблюдал за приходящими и отходящими поездами.

Денег на билет до Томска мне хватало — он стоил около рубля, тут и ехать-то было меньше ста вёрст. Но соваться в пассажирский поезд с револьвером и стилетом за пазухой было рискованно — жандармы досматривали не только пассажиров, но и вообще всех, кто входил на перрон. Связано ли это с недавним взрывом, или это постоянная практика, непонятно.

Мелькнула мысль вообще избавиться от оружия, но жаба задушила. Револьвер, судя по внешнему виду, очень дорогой. Да и вообще, фамильная реликвия. Так что я решил преодолеть последнюю часть пути до Томска каким-нибудь альтернативным способом. Тем более что найти таковой не составило особого труда.

Чуть поодаль от пассажирского вокзала располагалось железнодорожное депо, в котором велась погрузка и сортировка грузовых вагонов. На посту охраны я соврал, что интересуюсь работой грузчика, и меня послали в контору — длинное одноэтажное здание чуть поодаль от путей. Но до конторы я не добрался — на полпути разговорился с мужиками, хлопочущими у одного из составов. У них выяснил, какой из товарняков отправляется в Томск в ближайшие часы, и даже разузнал, с кем можно договориться о том, чтобы взял попутчика в обход начальника поезда.

В итоге уже минут через двадцать я познакомился с Егором — невысоким коренастым мужичком, смурным и слегка помятым, явно с похмелья. За символическую плату в пятьдесят копеек — как я понял, это цена самой дешёвой местной водки, которую он почему-то называл «красная головка» — он согласился подыскать мне местечко в одном из крытых грузовых вагонов.

— Да не извольте сумлеваться, вашблагородие, — деловито вещал Егор, шагая вдоль состава по хрустящему влажному щебню. — К вечеру уже будете на месте. Тут езды-то пару часов. Уже и отправляемся скоро.

— Это хорошо. А куда прибудем-то? Мне в район Заисточья надо, на правый берег.

— Вы тогда чуть пораньше сойдите, на речном переезде возле Татарской слободы. А оттуда извозчика возьмёте. Только не задремайте в дороге-то. Будить вас некому будет.

— Да уж вряд ли засну, — усмехнулся я. — У тебя ж, поди, не первый класс. Дай бог, если костей не растрясу.

— О, это вы зря, — обиделся Егор. — Я вам такое местечко предоставлю — загляденье! Ехай да жмурься от удовольствия. Мягко, тепло. Разве что от Тимохи немного пованивать может, но это ерунда, принюхаетесь. Вон, прям здесь устраивайтесь, на сеновале!

С этими словам он с грохотом сдвинул двери деревянной «теплушки» и гордо указал на копну сена за деревянной перегородкой.