Наконец, Хрущев по идеологии и подобию троцкистской закваски первым внес вражду между советскими украинским и русским народами. Они работали с Берией в этом плане на пару. Только один человек — Снечкус в Литве — понимал, что такая политика — контрреволюционная и ведет к разобщению народов. Сейчас мы пожинаем плоды…

* * *

Вернемся к Сталину. «Опытные» аналитики приписывают ему знаменитое «дело врачей». Дескать, он таким способом хотел обвинить Берию в бездействии и разделаться с ним. Ничего похожего. Газета «Русский вестник» поместила мое интервью с журналистом Н. Леонтьевым. Прочитайте его. Попутно узнаете, какими приемами в борьбе за власть пользовались «соратники» вождя.

— Алексей Трофимович, расскажите, пожалуйста, что послужило причиной возникновения «дела врачей»? Почему КГБ обратился к медицине?

А.Р.: В 1952 году И. В. Сталин чувствовал себя не вполне здоровым. Лечиться, однако, не любил и к врачам не обращался, лекарствам не очень доверял, ибо знал, что наряду с положительным эффектом на организм человека они воздействуют и отрицательно. Кроме того, труднейшей задачей врачей остается правильная постановка диагноза. Тут бывает множество ошибок, организм человека всегда индивидуален и по-разному воспринимает медикаменты. Это может быть поводом для подозрений и упреков медицине. Вот вам примеры… Солист Большого театра А. Орфенов находился в больнице ВТО, где заболел воспалением легких. Накануне выписки поздно вечером ему сделали инъекцию, а утром он умер. Бывший сотрудник охраны И. В. Сталина К. Ишметов, находясь в районной больнице, после инъекции скончался. Пианист с мировым именем Э. Гилельс, находясь в Кремлевской больнице с хандрозом плеча, после инъекции получил сильный болевой стресс и накануне выписки умер. Что это? Халатность? Вредительство? Или отсутствие знаний? Подобная ситуация была и в 1952 году, когда дали ход сообщению врача Л. Тимашук.

— Врач Л. Тимашук работала в КГБ? Почему она обратилась к вам с письмом? Как вообще строились отношения КГБ и медиков?

А.Р.: Врач-кардиолог Л. Тимашук в КГБ не работала, но обстановку в Кремлевской больнице оценила правильно, видя, как лечат государственных деятелей. И тогда она принесла материал, заслуживающий оперативного интереса КГБ. Это был не донос. Ф. Э. Дзержинский неоднократно повторял: «Чекисты, никогда не забывайте, что наш народ — это глаза и уши советской разведки». Что же встревожило патриотку вашей Родины Л. Тимашук? Что заставило ее обратиться к нам?

В 1945 году умер А. Щербаков, в 1948 — А. Жданов, в 1949 — Г. Димитров, в 1952 — X. Чойбалсан. А раньше, по прямому приказу Ягоды, были «залечены» В. Менжинский, М. Горький и его сын. Из этого видно, что с кремлевскими врачами обстояло не все благополучно. Мне в тридцатых годах пришлось работать в секретариате при Серго Орджоникидзе, который страдал общими сердечными приступами, доводящими его до обморочных состояний. Заведующий секретариатом А. Семушкин в этих случаях вызывал доктора Л. Левина, тоже «лечившего» Менжинского с Горьким. То, что Серго застрелился — легенда.

— И все же почему КГБ взялся за медицину?

А.Р.: Подтолкнула тревога Лидии Тимашук за жизнь видных деятелей нашего государства. Возведение ее на пьедестал в 1952 году — заслуга прессы. Высокая смертность руководителей партии, сигналы о неблагополучии в медицине Кремля встревожили сотрудников КГБ.

В августе 1952 года состоялось срочное оперативное совещание, на котором я присутствовал. Развернулась ожесточенная дискуссия. Одни настойчиво требовали ареста врачей, обосновывая это поступающими агентурными материалами и ссылками на показания уже арестованных медиков, проходивших по делу о преждевременной смерти Г. Димитрова. Другие занимали более лояльную позицию и предлагали составить комиссию из независимых врачей, провести анализы лекарств, которыми пользовались пациенты Кремлевской больницы, а затем уже решать вопрос о судьбе самих врачей. В разгар этих споров выступил начальник правительственной охраны генерал-лейтенант Н. Власик. Он сообщил: «Все лекарственные препараты, которыми пользовались члены правительства в Кремлевской больнице, подвергнуты экспертизе. Отравляющих веществ в них не обнаружено!». Разве мог бы Власик вести себя так, будь Сталин заинтересован в аресте всех врачей. Конечно, нет.

— После этого Власик был отстранен от работы. Почему это произошло?

А.Р.: Выступление Власика многих разочаровало. Они продолжали требовать ареста врачей. Начальник нашего отдела, полковник Масленников, знавший весь материал, не дал им отпора. Выступление Власика совершенно не устраивало Берию. Зато его очень устраивало молчание Масленникова. Вырвав из его рук материалы, Берия тут же передал их для следствия своему подручному Гоглидзе. Кроме того, у Власика были натянутые отношения с Хрущевым. «Друзья» нашли хороший предлог — непомерно раздутые штаты правительственной охраны. В союзе с Маленковым, Хрущевым, Кагановичем и Булганиным Берия добился освобождения Власика от должности начальника охраны, его ареста и высылки на Урал.

Возникает вопрос: почему И. В. Сталин не защитил Власика? Дело в том, что Иосифу Виссарионовичу представили на утверждение смету на содержание правительственной охраны. Она оказалась фантастической. И. В. Сталин сделал разнос и предложил сократить ее на семьдесят процентов. Н. Власик не понял этого, стал возражать. На совещании Власика, как последнюю защиту медиков от ареста, никто из руководителей не поддержал. Берия торжествовал!

— Как отреагировал Берия на письмо Тимашук? И не можете ли поподробнее рассказать о его роли в этом деле?

А.Р.: Когда материал на врачей попал в лапы Берия, тот передал его с определенной установкой своему подручному Гоглидзе, тот — в следственную часть — Рюмину. Начали выколачивать нужные показания, хотя выколачивать-то было нечего. При скрупулезном изучении методов лечения выяснилось, что любого врача можно обвинить и посадить на скамью подсудимых. Тем более что почти каждое лекарство помимо основного имеет еще и побочные эффекты. Например, наряду с положительным воздействием снижает артериальное давление и может вызвать тахикардию. Словом, вопрос о кремлевских врачах в ноябре 1952 года нужно рассматривать в тесной связи с окружением И. В. Сталина. Ведь Берия и другие были прямо заинтересованы, чтобы вторым лицом после Сталина, по-прежнему, например, оставался Маленков, а вовсе не Жданов. Да потом уже и сам Берия почувствовал в себе силу и стал принимать позу диктатора.

— Была ли какая-нибудь реакция И. В. Сталина по делу врачей?

А.Р.: Подполковник В. Туков рассказывал… Однажды Сталин в машине спросил: «Что делать? Умерли один за другим Щербаков, Жданов, Димитров, Чойбалсан, а раньше — Менжинский, Горький… Не может такого быть, чтобы так внезапно умирали государственные деятели! Видимо, надо заменить старых кремлевских врачей и подобрать молодых». Я сказал: «Товарищ Сталин, старые врачи имеют большую врачебную практику, а молодые — одна зелень, без опыта». — «Нет, надо заменить. Поступают сообщения об отравлении соратников лекарствами. НКВД настаивает на аресте некоторых старых врачей, лечивших Димитрова, Жданова и других».