Тем временем остальная Европа с возрастающим беспокойством следила за действиями Людовика. В 1668 году Англия заключила Тройственный союз с Голландией и Швецией, как бы закрепляя роли «гарантов» безопасности империи. Вскоре, однако, этот союз развалился. В том же году, благодаря французским финансам и английским войскам, Португалия добилась независимости от Мадрида и тем самым еще больше ослабила Испанию. К концу десятилетия английский король Карл оказался в полной зависимости от Людовика; в июне 1670 года монархи заключили секретный Дуврский договор. В обмен на военную помощь в возвращении католицизма и укреплении королевской власти в Англии Карл соглашался поддержать французского короля против голландцев. Целью Людовика были Нидерланды, которые он воспринимал как помеху своим амбициям на северо-западе Европы. В апреле 1670 года он аннексировал Лотарингию, разорвав тем самым связь Вольного государства Бургундия (Франш-Конте) с испанскими Нидерландами. Испанское могущество рушилось на глазах, испано-голландский союз, заключенный в феврале 1672 года, подчеркнул глубину изменений на европейской сцене. Через два месяца Людовик нанес удар: французские войска прошли маршем испанские Нидерланды и ворвались в Соединенные провинции, безжалостно сокрушая их защитников. Чтобы напасть на голландцев с востока, французы без разрешения прошли через княжество Клеве, принадлежавшее их союзнику, Пруссии. Казалось, что остановить Людовика невозможно.

Вскоре стало ясно, однако, что французский король зашел слишком далеко. Генеральные штаты Голландии и Зеландии назначили штатгальтером Вильгельма Оранского, талантливого военачальника и ярого франкофоба. Главной его целью стала защита европейских «свобод», которые он понимал так же, как понимали «германские свободы» князья Священной Римской империи перед лицом самонадеянных притязаний императора. Только Вильгельм противостоял не императору, а попыткам Людовика нарушить европейский баланс сил.[178] Братьев де Витт, призывавших к примирению с Францией, растерзала толпа оранжистов. Неминуемое падение Голландской республики заставило встрепенуться дворы Вены, Берлина и всей империи. В мае 1674 года рейхстаг объявил Франции «имперскую войну», причем Францию впервые открыто назвали «врагом империи»; к июню пруссаки тоже вступили в боевые действия против французов. Людовик в ответ поддержал шведов и усилил давление на северный фланг владений великого курфюрста. Он также поддержал восстание против испанского правления на Сицилии, которое вспыхнуло в 1674 году и длилось четыре года. В том же году Англия присоединилась к врагам Голландии. Молодой Джон Черчилль, впоследствии герцог Мальборо, был среди тех, кого отправили в Германию для содействия Людовику в противостоянии имперской армии. В августе 1674 года голландцы заключили сепаратный мир, гарантировавший им независимость. Через год шведские союзники Людовика потерпели сокрушительное поражение при Фербеллине от войска великого курфюрста и были вынуждены заключить перемирие. К концу 1670-х годов, однако, испанские позиции в Нидерландах изрядно ослабели. Неймегенский договор 1678 года положил конец войне. Мадриду пришлось уступить Людовику Камбреси, Франш-Конте, Сент-Омер и Шарлеруа. Людовик, в свою очередь, оставался неудовлетворенным и считал, что его страна уязвима перед нападениями со стороны Нидерландов и особенно Германии.[179]

Все это нанесло серьезный удар по внутренней политике большинства западных и центральных европейских государств. В 1660-х и 1670-х годах разгорелись жаркие международные дебаты относительно того, что следует предпринять в связи с возрастанием французского могущества. Теперь уже не только в Англии и Голландии, где и прежде кипела публичная жизнь, но и в империи[180] тысячами распространялись памфлеты и сыпались упреки. Ежемесячный журнал «Меркюр», новое слово в журналистике, регулярный обзор событий, посвящал значительное количество материалов иностранной и имперской политике. Далеко не все полагали, что Людовика нужно остановить. Многие английские консерваторы чувствовали, что голландцы представляют более значительную коммерческую и идеологическую угрозу. В Голландии многие соглашались с братьями де Витт в том, что с французами следует примириться – если не из симпатии, то хотя бы из осторожности. Не было недостатка в немцах, которые, по той или иной причине, видели в Людовике полезный инструмент против всевластия императора. В общем и целом, однако, европейцы, будь они католиками или протестантами, князьями или парламентариями, соглашались с тем, что французский король намерен построить универсальную монархию по образцу Карла V. Протестанты более всего опасались католицизма Людовика и его желания завершить начинания европейской контрреформации.[181]

Ключевым звеном являлась Германия. Людовик хотел подчинить себе империю ради ее ресурсов и статуса. В Германии все боялись, что Людовик предъявит претензии на императорскую корону и, возможно, попытается убить императора.[182] Английские виги не сомневались, подобно европейским парламентариям в 1620-х годах, что европейский баланс сил и английские свободы предстоит защищать в Нидерландах[183] и в империи. Так, сэр Томас Литтлтон в апреле 1675 года предупредил парламент о смертельной опасности «расширения» французской империи Людовика за счет Фландрии, Германии и Франш-Конте.[184] Виги безжалостно обличали внешнюю политику Карла II, особого накала обстановка на парламентских слушаниях достигла в 1677–1678 годах, когда парламентарии попытались урезать королевские полномочия, ссылаясь на допущенные монархом промахи.[185]