Сухорукое говорит:

– Георгий Иванович, мы предлагаем тебе командовать дивизией в Афганистане.

И смотрит на меня.

– Товарищ командующий, я военный человек. Надо – поеду.

– А как семья? – спрашивает Сухорукое.

– Моя жена – дочь военного.

Это ему понравилось. Проверял мою моральную устойчивость. Говорит:

– Поедешь командовать дивизией в Псков. Согласен? Псков считался элитным местом.

– Товарищ командующий, большое спасибо за доверие, я буду стараться.

– Да не стараться надо, а работать.

– Я буду работать!

Потом меня вызвали в ЦК партии. Молодой человек, лет на десять моложе меня, полтора часа инструктировал, как мне надо командовать дивизией, хотя сам не командовал даже отделением солдат. Я, в общем, согласно кивал головой, соглашался с ним, где-то пытался спорить, в конце концов мы пришли к единому мнению. Затем беседа в Главном управлении кадров. И, наконец, приказали мне явиться на прием к министру обороны СССР, Маршалу Советского Союза Дмитрию Федоровичу Устинову.

С этой встречей у меня связан очень забавный момент, который мы до сих пор любим вспоминать в нашей семье. Дело в том, что в то время я, как и сейчас, носил усы. И перед встречей с министром мне сказали: «Если хочешь командовать дивизией, то усы ты должен сбрить». Устинов якобы страшно не любил бородатых и усатых. И пришлось мне сбривать усы. Как раз в момент бритья с работы позвонила Алла. Трубку взяла дочка Лена и кричит маме в трубку: «Наш папа теперь без усов!» Алла переполошилась, столько привыкали ко мне усатому после возвращения из Афганистана, после моего объяснения пошутила: «А гарантии тебе дали? Не получится ли так, что ни должности, ни усов?» У нас появилась новая семейная шутка. Теперь перед каким-либо изменением в нашей судьбе мы шутим: «Как насчет усов?»

…Войдя в огромный кабинет министра обороны, я, как полагается, доложил о себе. Дмитрий Федорович располагающим жестом пригласил за стол, на котором вскоре появился чай, печенье… Беседа с министром обороны продолжалась более получаса. Я обстоятельно отвечал на вопросы, а сам невольно думал об этом незаурядном и знаменитом человеке. В 38 лет стать министром вооружения в годы Великой Отечественной войны!

Благожелательный тон министра придал уверенности, и в завершение беседы я сказал: «Ваше доверие оправдаю». «Желаю удачи!» – пожал мне руку Д. Ф. Устинов.

27-го апреля 1983 года Указом Президиума Верховного Совета СССР я был назначен командиром 76-й Псковской дивизии ВДВ.

1 сентября 2009 года 76-я гвардейская десантно-штурмовая Черниговская Краснознаменная дивизия торжественно и с размахом отметила 70-летие своего существования. Прославленное соединение Красной Армии прошло славный боевой путь, побывав в горниле Сталинградской битвы, принимая участие в сражениях за Ростов, Орел, в освобождении белорусских городов Пинска, Калинковичей, Бреста. Завершила дивизия Великую Отечественную войну на Балтике, а в 1947 году вошла в состав Воздушно-десантных войск, которыми в то время командовал Герой Советского Союза генерал-полковник В. В. Глаголев.

В 1948 году дивизию возглавил Герой Советского Союза генерал-майор В. Ф. Маргелов. В Пскове он совершил первый парашютный прыжок, а став командующим ВДВ, неизменно доверял соединению выполнение самых ответственных задач. И вовсе не случайно, что в деле становления молодых офицеров-десантников прославленное соединение сыграло свою важную роль. Курсанты Рязанского высшего воздушно-десантного училища в конце обучения на третьем курсе неизменно проходили стажировку во Пскове. В 1965 году свой первый экзамен на зрелость в 234 полку держал и сержант Георгий Шпак. И вот новая встреча.

3 мая 1983 года командующий ВДВ генерал Д. Ф. Сухорукое представил меня личному составу дивизии во Пскове. А уже через месяц мне предстояло начать подготовку к крупным дивизионным учениям. Намечалось десантирование в полном составе, включая боевые машины десанта, автомобили, различные грузы… Сегодня само это количество боевой техники кажется запредельным. Учения проходили на территории БССР, под Барановичами. Руководил учениями министр обороны Д. Ф. Устинов.

Десантировалось около пяти тысяч десантников, в том числе и я. Приземлился на полигон. Тут же подогнали мне мою «сороку»[6], я в нее прыгаю и по полю на бешеной скорости подлетаю к огромной трибуне, где располагалось руководство. Все расступаются, я взлетаю наверх по крутой лестнице. Докладываю: «Товарищ министр обороны! Гвардейская воздушно-десантная дивизия успешно десантировалась, приступила к сбору, выполнению ближайших боевых задач. Командир дивизии полковник Шпак». Устинов произнес: «Ну вот, старый знакомый. Приветствую!» И говорит командующему войсками генералу Сухорукову: «Вот видишь: молодой, а уже на дивизионных учениях командует».

Далее министр сделал незаметное движение рукой. Слышу шлепок чего-то твердого о его ладонь и вижу у него в руке коробочку.

– Я награждаю вас, полковник, именными часами. Благодарю за службу, желаю удачи.

– Есть! Служу Советскому Союзу!

Итак, я – командир дивизии. Беспрерывные занятия, сборы, учения. Некогда было даже иногда лишний час поспать, к тому же к собственной работе прибавилась и общественная. Наверное, это уже стало традицией, но во всех местах дислокации десантников командира назначают и начальником гарнизона, в котором, как правило, находятся части разных родов войск и живут семьи военнослужащих. До сих пор храню как реликвию депутатское удостоверение за № 33 Псковского областного Совета народных депутатов.

Работы хватало, работать было интересно, но, несмотря на загруженность, успевали семьей и в театр сходить, и на экскурсию съездить. Особенно любили бывать в Пушкинских Горах. В то время еще был жив хранитель Пушкиногорья Семен Степанович Гейченко, великий патриот и знаток Пушкина. После освобождения в 1943 году Псковской области от фашистов, которые не только разрушили заповедные места, но и заминировали могилу самого Пушкина, Семена Степановича разыскали для восстановления пушкинских мест. Его нашли в госпитале в Ташкенте, где он находился на лечении. Во время Великой Отечественной Семен Степанович был сапером, после ранения остался без руки, что не помешало ему всю жизнь посвятить восстановлению пушкинских мест. Знал практически всего Пушкина. Рассказывал, что во время первой мировой войны был издан сборник Пушкина, который раздавали в окопах солдатам! Семену Степановичу было за восемьдесят, а он мог приехать за 120 километров к нам, посмотреть солдатскую самодеятельность. Говорил, что после этих встреч у него поднимается настроение. Великий человек!