Мэтр Максимильяно неожиданно замолчал и хитро прищурился куда-то поверх головы собеседницы. Пока Ольга наскоро соображала, не будет ли невежливым обернуться и проследить, на что это мэтр так уставился, где-то в вышине раздался знакомый голос:

— При всем моем уважении, почтенный мэтр, попрошу вас не забивать Ольге голову всевозможными тонкостями мистралийской политики. Я сам в состоянии просветить ее по вопросам такого рода. Кстати, Ольга, чего ты раздумываешь?

Его величество бесцеремонно перегнулся через девушку и подвинул ладью.

— Шах. И на следующем ходу мат.

— Постойте, постойте… — спохватился мистралиец и напряженно уставился на доску, проверяя нахальное предсказание Шеллара.

Король неторопливо выпрямился и, видимо не собираясь никуда уходить, полушепотом обратился к своему спутнику:

— Если мои расчеты верны, провокация должна получиться качественная. Я подбросил информацию заинтересованному лицу, и она должна дойти по адресу. Мендоса — человек отчаянный и свято чтит традиции кровной мести. Узнав имя убийцы брата, он непременно пожелает отомстить лично и вылезет на свет. Главное, позаботьтесь, чтобы его не упустили. Я назвал реальное имя и не хочу подставлять человека.

— Постойте… Старшего Мендосу застрелил Наранхито, я сам его инструктировал и отлично помню. И так же отлично помню, как он пару лет назад сорвался и умер от передозировки.

— Господин Сур, когда я говорил о «реальном имени», я имел в виду, что человек реально существует. А не то, что речь идет именно о настоящем виновнике.

— Думаете, обман пройдет незамеченным?

— Господа работали схожими методами, должен пройти.

— Опять постойте… Но кроме покойного Наранхито такими методами работал только…

— Без имен! Тем более… гм…

— Простите, я понял. Но вы хоть предупредили этого человека?

— Завтра же предупрежу и возьму под наблюдение. Об этом не беспокойтесь.

Мэтр Максимильяно, удостоверившись в безвыходности положения, огорченно подергал себя за косу и официально сдался. После чего вдруг заявил, что ему крайне необходимо посмотреть на Ольгино проклятие, для каковой цели им следует уединиться в его лаборатории.

— С вашей репутацией приглашать девушку в свои покои! — не преминул съязвить Шеллар. — Вы не подумали, как выглядит ваше приглашение?

Старый хитрец одарил короля снисходительным взглядом, улыбнулся Ольге и серьезно объяснил:

— Оно означает именно то, чем выглядит.

— Ну вы и наглец.

— Не более чем вы. Не стойте у девушки над душой, вы ей мешаете.

— Ольга, я тебе настоятельно не рекомендую, — посоветовал напоследок его величество и, посчитав старого нахала достаточно посрамленным, направился прочь.

Мэтр только усмехнулся.

Ольга растерянно повертела головой и, наплевав на этикет, крикнула вслед уходящему королю:

— А почему?!

Тот приостановился, оглянулся через плечо и наставительно сообщил:

— Потому что Кантор взбесится.

— Как это низко… — досадливо поморщился старый ловелас. — На мой взгляд, если Диего приревнует, это только пойдет ему на пользу.

— Ой нет! — испугалась Ольга. — Лучше не надо. Он и так весь изревновался. Не надо. Тем более что он как раз сюда идет.

К ним действительно торопливо приближался Диего. Кабальеро уже натанцевался и торопился вырвать охмуряемую даму из грязных лап папенькиной репутации.

Придворный маг оглянулся и начал выбираться из-за стола.

— Что ж, полагаю, в компании Диего вам не грозит навязчивое внимание нашей оппозиции. Приятно было познакомиться.

— Мне тоже.

Мэтр улыбнулся и испарился прежде, чем встревоженный сын приблизился к столику.

Ольга успела только заявить о необходимости серьезного разговора. Диего вовсе ничего не успел сказать. Подбежал Мафей и сообщил, что делегация собирается домой, так как у Киры разболелась голова, а у Шеллара еще куча дел. Если кто хочет развлекаться дальше, надо подойти к Мельди и договориться о времени.

Кому как, а Ольге уж точно давно расхотелось развлекаться. Судя по кислой физиономии дона Диего, ему тоже.

Едва Ольга с Кантором, наскоро попрощавшись, исчезли в телепорте, Шеллар III принялся тормошить своего придворного мага:

— Мэтр, срочно пойдемте к зеркалу! Я обязательно должен видеть, что сейчас будет!

— Ваше величество, это неэтично! — возмутился наставник, но король перебил его на полуслове:

— Вы разве не обратили внимания, какое многообещающее выражение лица было у Ольги? Она явно или что-то узнала, или до чего-то додумалась! И домой к Кантору напросилась специально, чтобы об этом поговорить! Я должен видеть, до чего они договорятся! Если помирятся, то неэтичную часть действия мне показывать и не надо. А если поссорятся да Кантор отмочит какую-нибудь непоправимую глупость, которая первой стукнет в его контуженую горячую голову? Если потребуется срочно вмешаться, чтобы его остановить?

— Что же я буду делать, когда вы доживете до возраста вашего дедушки? — посетовал мэтр Истран и все-таки повиновался.

— Почему ты молчал? Почему не сказал мне сразу? Ты же знал! Ты давно знал!

— Неправда. — Кантор сидел спиной к Ольге и медленно, словно изыскивая повод подольше не оборачиваться, складывал дрова в камин. — Я только по приезде узнал, что речь идет о тебе. Когда мне король рассказал о ваших полетах на пьяном драконе.

— Но почему нельзя было сказать? — Ольга взволнованно металась по комнате, комкая в руках плащ. Ей не хватало слов. — Неужели я какая-то стерва бесчувственная, чтобы заставлять тебя всю жизнь мучиться? Можно же что-то придумать. Например, быстро расписаться и тут же развестись. У вас же можно разводиться, я знаю. Зачем надо было вот так молчком, тайком, не признаваясь, лезть в мою личную жизнь и преследовать моего парня? И все только потому, что тебе нужно избавиться от проклятия!

— Не потому, — тихо, через силу выговорил мистралиец, по-прежнему не оборачиваясь.

— Диего, почему я должна тебе верить? Один раз ты меня уже обманул. А может быть, и не один. Может быть, ты лгал мне все то время, что мы с тобой знакомы.

— Нет.

Бойкий маленький огонек спички исчез в складках скомканного бумажного листа, весело полыхнул, разрастаясь, и переполз на сухие поленья.

— А если мы проверим? — Ольга остановилась, суетливо порылась в сумочке и с громким стуком выставила на стол крошечный пузырек. — Может, я правда дура, напридумывала себе бог весть что, а вы действительно только братья.

Кантор наконец обернулся, уставившись на нее с осторожным недоумением.