Берни дважды побывала замужем и дважды развелась, а затем поклялась, что если хотя бы подумает о третьем замужестве, то попросит Мэгги сразу пристрелить ее. Табби бросила колледж, выскочила замуж за свою первую любовь, отказываясь видеть его пороки, и выслушала жалких оправданий «я и не думал обманывать» больше, чем налоговая полиция.

Берни уверяла, что, родись у нее ребенок, она бы его съела, как рыбка-гуппи. У Табби было двое сыновей, бумажник, набитый фотографиями мальчиков, мужа, их летнего домика на острове, колли и так далее.

Берни была высокой, красила волосы в медный цвет. Слишком костлявая для цветущей дамы, выражалась прямо и откровенно, вечно боролась с лишним весом посредством диеты, операций, витаминотерапии и, как уже говорилось, кокаина. Табби была трепетной блондинкой с огромными зелеными глазами, невысокой, с телом Венеры Милосской, одевалась в цветастые платья, такие же цветастые шарфы и заливалась духами.

Табби говорила намеками, изредка язвила. Берни была вызывающе прямолинейной. Мэгги улыбнулась, вспомнив, как много лет назад, сразу после выхода ее первого исторического романа, она спросила у Берни совета о том, как ответить человеку, который разрушил ее иллюзии словами: «Роман? Это грязное дамское бельецо? Когда же вы начнете писать настоящие книги?»

Мэгги, юная и наивная, думала, что ее редактор найдет какие-то мудрые слова вроде того, что романы хорошо продаются и тому подобное. Берни же ответила, как истинный житель Нью-Йорка:

— Как ответить? Я всегда отвечаю просто: валите ко всем чертям.

Да, Берни все сметала на своем пути. Табби умасливала. Берни пила вместо еды. Табби варила кашу из топора.

Такие разные и в то же время настолько похожие, особенно тем, что в угоду своим амбициям могли переступить через труп.

Мэгги подошла поближе, чтобы расслышать слова Берни.

— Учти, что мне вроде как понравилось. Но когда я дочитала, то поняла, что мне плевать, будут они жить долго и счастливо или упадут в пропасть. Или я ошибаюсь и каждая стыдливая благовоспитанная леди георгианской эпохи садилась на рот своему герою и предлагала себя в качестве десерта? Прямо, твою мать, на двенадцатой странице. О да. Девственницы всегда раздвигают ноги для орального секса с первым встречным. Конечно.

— Берни, ее последняя книга держалась шесть недель в списке бестселлеров «Нью-Йорк Таймс», — произнесла Табби Лейтон, глотнув вина. — Это которая в твердом переплете. А в мягком — все шестнадцать. И ты еще недовольна? Роман необязательно должен быть со смыслом. Особенно если там причудливый секс.

— Смысл? При чем тут смысл? Меня интересует лишь историческая достоверность. У меня диплом по английской истории. Если хочешь, чтобы героиня вела себя как уличная девка, так сделай ее уличной девкой. Но никак не леди. Тоже мне, героиня — шлюха чистой воды.

— Ох, Берни, — вздохнула Табби. — Какая достоверность? Это больше никого не волнует. Если сюжет захватывает, кому есть дело до смысла? То же самое со сценами насилия. Нам может не нравиться главный герой, но кровь и раны захватывают, заставляют читать страницу за страницей. Недели три назад я слышала невероятно интересный спор на писательской конференции в штате Кентукки. Не помню, кто выступал. О, привет, Мэгги. Где это ты прячешься? Берни уже взяла второй скотч.

Берни подтащила Мэгги к себе.

— Хвала господу, что ты есть, Мэгги. Я до сих пор редактирую Венеру Бут Симмонс только по одной причине — ты всегда можешь переплюнуть ее со своим Сен-Жюстом. Ну, и где же ты прячешь своего вдохновителя? Я здесь целых двадцать минут, уже по горло сыта монологами Табби, давно все узнала о последней писательской конференции и просто изнемогаю без мяса.

— Мяса? — растерянно спросила Табби. — Когда это ты начала есть мясо да и вообще — есть? Я слышала, ты завязала с этим еще в восемьдесят девятом.

Мэгги посмотрела на свою агентшу, которую прозвали Табби не только потому, что это уменьшительное от Табиты[23].

— Держи себя в руках, Табби, или мы тебя стерилизуем.

Она пожала плечами.

— Ну и ладно. Двое детей — более чем достаточно. Робби на прошлой неделе опять влепили штраф за превышение скорости в Стэнфорде, а Джо снова на испытательном сроке из-за того, что какую-то девчонку застукали у него в спальне. А ведь когда-то самой большой проблемой было то, что они пачкали одежду в песочнице. Да и я, собственно, слишком молода, чтобы иметь восемнадцатилетних близнецов. Я потратила шестнадцать лет, чтобы вернуть себе осиную талию.

— А все потому, что я порекомендовала тебе своего пластического хирурга. — Берни похлопала себя по плоскому животу. — Ты недавно встречалась с ним, Табби? Или Дэвид шлепнул тебя по губам?

Мэгги нахмурилась, глядя на Табиту. Черт. Ее губы стали полнее.

— Правда?

— А что? — Та отбросила назад светлые волосы. — Разве только Берни позволено… улучшать себя? Мне сорок, Мэгги, и Дэвид уже поглядывает на сторону. Должна же я что-то делать.

— Всегда можно развестись. Сразу после того, как ты оттяпаешь ему член, — проговорила Берни, и Мэгги пихнула ее локтем, потому что на этой вечеринке совсем не хотелось говорить об известном гуляке Дэвиде Лейтоне.

— Табби, а ты уже знакома с моим кузеном Алексом и его другом Стерлингом? — быстро проговорила Мэгги. — Алекс сейчас на кухне, носится вокруг своего обожаемого гриля. Берни, может, проводишь Табби на кухню и познакомишь их? — Тут Мэгги заметила, как Стерлинг машет ей с противоположной стороны гостиной. — А я, кажется, должна спасти Стерлинга от Пинка.

Бедняга Стерлинг. Он выглядел очень мило в защитных штанах и клетчатой рубашке с короткими рукавами и открытым воротом. Похож на Джорджа Костанцу из «Сайнфелда»[24]. Точно! Как она раньше до этого не додумалась? Настоящий Джордж. В некотором роде. Ребячливый, добрый и очень тактичный. Лысенький, толстенький, застенчивый. И тоже в тени главного героя.

— Я вижу, вы уже познакомились, — она улыбнулась Нельсону Пинкеру. Это был героический поступок, сродни взгляду в дуло заряженного пистолета.

Как же она ненавидела Нельсона Пинкера. Бездушного и бесстрастного. Да, конечно, писатель должен развиваться, его талант нужно распознать и вырастить. Но Пинкер не занимался подобной ерундой.

Три книги. Ровно столько он предлагал любому. После чего ты либо растешь, либо убираешься вон. Последние два года он не позволял Берни искать новых авторов. Издательство очень быстро получило репутацию скупщика бестселлеров, но никак не производителя таковых.

Мэгги удивлялась, что внешность у Пинкера совсем неподходящая. Он должен быть сутулым, тощим, как палка, с очками в проволочной оправе. Застегнутые карманы, карандаш за ухом, склеенный калькулятор в левой руке. Или, может, маленький, с ремнем под брюхом, сальный и неопрятный.