— Чего не будешь? — грозно двинулся к нему Басов.

— Игорь, — не выдержал вскочивший Петр, но тут же осекся и сел под обжигающим взглядом фехтовальщика.

— Я тебя спрашиваю, чего не будешь?

— Драться, — тот забился в угол.

— Это кто тебе сказал, что драться нельзя?

— Петр, он сказал, что мы здесь чужаки и должны вести себя тихо, — быстро сказал Федор.

— Болван, — на макушку мальчика обрушился хлесткий удар басовских пальцев. — Ты должен драться так, чтобы твои противники встать не могли после первого же удара. А то: «Я ему в ухо, он мне в глаз…» Ты что? Три каких-то лабазника бьют моего слугу, а он сбегает, как распоследняя размазня? Тряпка, слабак, неумеха, девчонка! Я куплю тебе сарафан и пошлю к колодцу за водой!

Басов развернулся на каблуках и пошел к выходу. Через секунду Федор вырвался из угла и с диким криком полетел на Басова, замахиваясь правой рукой. Фехтовальщик резко осел, развернулся на коленях, перехватил атакующую руку и бросил парня через себя. Тот мягко упал на пол, тут же вскочил и снова бросился в атаку. Теперь Басов кинул его через бедро. Падая, Федор задел ногой стол, и оттуда посыпались на пол глиняные миски и кружки. На этот раз мальчишка приземлился много жестче, но, превозмогая боль, снова вскочил. Басов даже не дал ему замахнуться и мощным толчком снова отправил в дальний угол комнаты. Влетев туда, парень затих. Бесполезность дальнейшей драки стала ясна ему со всей очевидностью.

— Ну вот ты и раскрылся, довел я тебя все-таки, — встал над ним Басов и тут же бросил через плечо: — Петя, сходи погуляй пару часиков.

— Игорь, — решительно произнес Петр. — Не смей!

— Спокойно, ученый, — хмыкнул Басов. — Нам с юношей наедине поговорить надо. Сходи город посмотри.

Петр нерешительно поднялся и вышел. Когда за ним закрылась дверь, Басов отошел к столу и сел на лавку.

— Садись, — кивнул он на лавку напротив. Федор медленно поднялся, подошел, сел, глядя исподлобья.

— Прогонишь или сначала побьешь? Хочешь, до смерти убивай, мне все равно.

— Зачем? — удивился Басов. — Ты защищал свою честь. Это достойно дворянина, да и любого человека, который честью дорожит.

— Вы не рассердились? — удивленно вскинулся мальчишка.

— Нет, — коротко ответил Басов. — Я просто хотел заставить тебя выбирать, будешь ты холопом или воином, который дорожит своей честью пуще жизни. Ты выбрал второе. Молодец. Теперь я точно оставлю тебя при себе.

— И что теперь? — еще более удивленно протянул Федор.

— Ничего, живи как жил и не позволяй никому и никогда, даже мне, оскорблять себя.

— Я так и сделаю, — с напором произнес мальчик.

— А вот и не выйдет у тебя, — ухмыльнулся Басов. — Честь, парень, очень дорогая штука. Чтобы защитить ее, много силы нужно. И умения, и ума. А ты что? Тебя оскорбили словом, ты в драку полез. Значит, ты уже не умный. А умения справиться с ними тебе не хватило. То-то.

— И что же делать? — снова опустил голову Федор.

— Тренироваться, учиться, становиться сильнее и умнее, — спокойно произнес Басов. — Я помогу.

— Научите меня тому приему, которым бросили меня оземь, — сразу воспрянул мальчик.

— Вставай, — улыбнулся Басов. — Вначале отработаем с захвата.

* * *

Через полчаса окончательно измотанный Федор привалился к стене.

— Ничего не получается, — чуть не плача произнес он.

— Конечно, — Басов присел рядом. — Ты еще неправильно стоишь, у тебя сбивается дыхание, твое тело еще не готово. Тебе нужно выполнить много подготовительных упражнений, прежде чем сможешь применять эту технику.

— И как долго? — насупился мальчишка.

— Мой учитель говорил: «Восемь лет делай подготовительные упражнения, потом за восемь месяцев выучишь всю борьбу».

— Целых девять лет, — сник Федор. — И это на один кулачный бой. А фехтование — еще девять лет? Да я стариком помру, а тот Иванов пес живой землю топтать будет.

— Основы боевых искусств едины, — возразил Басов. — Если ты достаточно подготовишь тело и разум, то на изучение каждого нового вида борьбы или оружия у тебя будет уходить не больше года. Но этот путь необходимо пройти, иначе так и не достигнешь мастерства. Впрочем, я не собираюсь заставлять тебя все восемь лет выполнять одни скучные упражнения. Боевыми приемами мы тоже займемся. Года через три, думаю, ты станешь достаточно опасным противником, чтобы даже я не поворачивался к тебе спиной. Если, конечно, будешь усерден.

— Я сделаю все, что вы скажете, хозяин, — мгновенно ответил Федор.

— Отныне я для тебя учитель, — спокойно отозвался Басов. — У человека чести может быть начальник, командир, учитель, но не хозяин. Он личность, а не имущество, запомни это.

— Да… учитель.

— Вот и хорошо, — улыбнулся Басов. — А теперь быстро прибери здесь и начинай собирать вещи. Обязанностей слуги с тебя никто не снимал. Завтра переезжаем. Тренироваться начнем тоже завтра.

Идя в ратушу, Басов специально заложил большой крюк, чтобы посмотреть на строительство собора, на которое днем наткнулся выставленный за двери Петр. Следуя подробным указаниям историка, Басов вышел на площадь и остановился, завороженный величием недостроенного еще, но уже прекрасного католического храма. Стены, украшенные ажурной каменной резьбой, возносились уже на высоту не менее трехэтажного дома. На лесах работало несколько каменщиков и резчиков — не слишком споро, впрочем. «Интересно, на сколько лет этот долгострой?» — подумал Басов.

Ко входу в ратушу он подошел, как и было условленно, когда часы на башне отбивали пять. Миновал парадный вход, поднялся по широкой лестнице, звякнув шашкой о ступеньки. Стражники, стоявшие на верхней площадке, скрестили алебарды, преграждая дорогу.

— Игорь Басов, по приглашению рыцаря Эрика Макторга, — отчеканил он.

Алебарды взметнулись вверх, и фехтовальщик прошел в парадный зал. В уши ударил многоголосый гомон — говорили здесь на двух языках, немецком и русском; как понял вскоре Басов, большинство гостей свободно владели обоими. «Надо будет нанять учителя немецкого, — подумал он. — Похоже, без этого здесь никуда».

Одета публика была тоже весьма разношерстно, хотя преобладали европейские костюмы. Мужчины волочили по паркету длинные шпаги, щеголяли в узких штанах, скорее напоминавших колготки с неимоверными утолщениями в верхней части бедер; камзолах, расшитых золотом и серебром; туфлях с дорогими застежками, иногда усыпанными драгоценными камнями. Дамы были облачены в длинные европейские платья. Однако около трети присутствующих, подобно Басову, были в русских кафтанах и опирались на чуть искривленные сабли — часто с эфесами и ножнами, покрытыми серебром и золотом и украшенными драгоценными камнями.