На первый взгляд, «Зиг-Зауэр» может показаться неплохим аргументом в дискуссии, направленной на улучшение качества фирменных блюд «Эльдорадо». Только вот незадача — вероятный визит переквалифицировавшихся колхозников, искренне считающих себя настоящими головорезами правопорядка, меня волнует не менее остро, чем остальные преобразования в агропромышленном комплексе. Больше того: возможная встреча с очень даже ничего Красной Шапочкой не будоражит воображение, хотя уже целую неделю веду себя чуть ли не монахом во время поста или воином на посту номер один.

В голову лезут мысли не по поводу Красной Шапочки с розовой попкой, а о другом почти сказочном персонаже по кличке Грифон. Именно он следит за тем, чтобы заинтересовавшие меня полотна по-прежнему числились среди растворившихся в небытии.

Интересная птичка, перелетевшая из легенды в реальную жизнь. Помнится, видел памятник грифону, установленный в одном некогда веселом городе, весьма заботливо облитый масляной краской. Жаль, памятник выполнен в бронзе, его, как другие, разломать непросто. Наверное, только поэтому монумент сохранился до сих пор, несмотря на стремление деревни, заполонившей город, придать ему вид, наиболее подходящий для собственного существования.

Не стоит надеяться, что местный Грифон внешне чересчур похож на своих легендарных собратьев. Он в человечьем обличье ходит, не выделяется в общей массе львиной головой, телом и орлиными крыльями. А какие громадные когти у этой сказочной твари, в несколько раз превышающей параметры льва...

Но вот одного не могу понять. И в легенде, и в жизни. В своих золотых гнездах грифоны хранят несметные сокровища, принадлежащие им, так сказать, на правах личной собственности. Разве может быть мало несметных сокровищ, тем более для крылатой зверюги, которая одним ударом когтя разрывает лошадь? Оказывается, может. Иначе отчего легендарные грифоны состоят на службе у беззаботного гиперборейского народа, охраняя его покой и высокое благосостояние?

Веселые эти люди — гипербореи, любимцы бога Аполлона. Живут исключительно в свое удовольствие, на остальной мир плевать хотели и даже смерть воспринимают в качестве избавления от пресыщенности бытием.

Легенда, шагнувшая в жизнь. Сколько сейчас этих гипербореев развелось и грифонов при них, вернее, тех, кто себя таковыми считает. Но я знаю: настоящие гипербореи на моей памяти никогда не светились, многие из них до сих пор на высоких должностях вкалывают, а вовсе не ведут беззаботную жизнь. Их вместо бога Аполлона полагается народу любить, даже когда он гипербореев проклинает. Однако от пресыщенности жизнью реальные гипербореи еще ни разу самостоятельно не топились. Бывали случаи, когда их, всесильных, из окон в последний полет отправляли, по старой дружбе инсульты устраивали. А охраняющие престарелых гипербореев грифоны отчего-то хлопающимся на асфальт свои мощные крылья не подставляли. Больше того, многие из них доказали: уж кто-кто, а грифоны умеют беречь покой и сердце хозяев для обширных инфарктов. Прошло несколько лет, все быльем покрылось. И активно муссировавшиеся разговоры о вывезенных из страны несметных сокровищах гипербореев, с помощью все тех же грифонов, поросли травой забвения. Да, мы уж точно рождены, чтоб сказку сделать былью, какой бы страшной она ни была.

Но нам ли стоять на месте, если в своих дерзаниях всегда мы правы, и теперь уже без натяжек я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек. Не каждый, конечно, но всякие грифоны-гипербореи — без сомнения. У них ведь неприкосновенность похлеще депутатской, ну а если и случится избавление от набрыдшей жизни, то только по решению гиперборейского совета из-за уж чересчур неправильного поведения. Такого, какое продемонстрировал юноша среднего возраста с выразительной свинячьей мордой, нагло влезший в мой номер без стука.

— Ну что, поехали? — чуть ли не ласково произнес этот гибрид трехстворчатого шкафа местного производства и дешевой турецкой жвачки.

Тон его слов явно не допускал возражений. Тем не менее я откровенно зевнул и спросил:

— Тебя учили стучаться, прежде чем входить в комнату?

На мое замечание амбал ответил откровенной улыбкой, которая сделала бы честь кандидату в дебилы с пожизненным диагнозом.

— Шевели мосалыгами, — посоветовал незваный визитер. — Тебя хозяин ждет. Там повыступаешь.

Наверняка самый грозный боец местной бригады. Такой даже несколько приемов рукопашного боя знает, его стулом не возьмешь. Только поэтому я не стал портить казенную мебель, а капризно спросил:

— А что, у меня наконец-то хозяин объявился? Он случайно не дирижер вашего оркестра Дворца бракосочетаний?

О времена, о нравы, до чего вы измельчали. Этот считающий себя блатным полудурок даже не понял, что его великому хозяину нанесли одно из самых грязных оскорблений.

— Слышишь, дефективный, когда будешь выходить, прикрой поплотнее дверь, — брезгливо бросаю в его сторону. — Здесь с отоплением не все ладно.

Вместо того чтобы выполнить доброе напутствие, амбал в мгновение ока сгреб меня в медвежьи объятия и с силой придавил голову к полу.

— Ты не понял? — вполне миролюбивым тоном продолжал, в свою очередь, мое воспитание посланец неведомого хозяина.

Я окончательно дал ему почувствовать себя Ильей Муромцем и лишь затем плаксиво пробормотал:

— Понял-понял...

Стоило гостю заметно ослабить хватку, как я, не встав с колен, подтвердил слова делом, нанеся резкий короткий удар в пах. Бычок повел себя не менее традиционно, чем его четырехногие собратья на бойне, а затем попытался поднять свое громадное тело на четвереньки. Мне пришлось помешать этому благому намерению хорошо поставленным ударом с левой ноги. Ума не приложу, отчего все, с кем приходится иметь дело, обращают особое внимание моей правой руке. Приходится доказывать людям, что иногда они могут заблуждаться в своих рассуждениях.

— Я понял, тебя надо научить стучаться, — бормочу, не без труда отрывая визитера от пола.

Воспитательный процесс состоялся после того, как я убедился: коридор пуст, словно закрома родины в урожайный год. За спиной скрипнула дверь, я мгновенно выпустил из рук гостя. Красная Шапочка с любопытством смотрела на амбала, в очередной раз стукнувшегося мордой о пол.

— Что случилось? -— нежным голоском полюбопытствовала сказочная девочка.

— Дядя переутомился от стахановских будней, — поведал я, бережно приподнял быка с пола и отправил его к новым трудовым свершениям вниз по лестнице. В том, что амбал не по своей воле научился стучаться, сомневаться не приходится, до того активно его башка билась о ступеньки.

Красная Шапочка вместо бурного восхищения моей доблестью испуганно закрыла свою дверь. Из вестибюля донесся истошный крик администратора «Метелицы». «Реагировать таким образом можно на появление хорошо знакомого человека», — усмехнулся я, вернувшись в номер. Да, ситуация пока складывается не самым лучшим образом. Тем более, о всяких разных будяках-грифонах размышлять почему-то не хочется. Слава Богу, Рябов где-то шляется, о моих дурных мыслях не подозревает. Он бы верно проанализировал ситуацию и понял: среди всех моих устремлений на первом месте уже стоит острое желание разговеться с помощью Красной Шапочки.