— Может быть, — закрыла коробку мама, — но влюблен он в Машу!

— Влюблен? — уставилась на Машу сестра.

Маша затрясла головой.

— Никогда ничего подобного он не говорил!

— А зачем ему тогда тебе подарки дарить, гулять звать, если бы ты ему не нравилась! — хмыкнул папа. — Глупенькая ты, Машка, очевидно же все!

— Бред, — подала голос Саша, — кто в нее влюбится!

Мама вздохнула.

— Ну а тебе твой Валера что подарил?

Папа тоже с интересом посмотрел на Сашу.

— Украшение какое-нибудь?

— Ничего, — буркнула себе под нос Саша, — не нужны мне никакие подарки! — Она взглянула на игрушку и, бросив: «Дурацкая собака!» — ушла к себе в комнату.

— Не обращай внимания, — посоветовал папа, — злится, что ей ничего не подарил ее поклонник.

Родители ушли на кухню, а Маша осталась один на один с нежданным подарком. Маша развернула к себе игрушку. Она видела такие в магазинах, они стоили немалых денег, но зато были как живые, как настоящие собаки.

— Породистый, — пробормотала Маша, касаясь цепочки на массивной шее немецкой овчарки. О такой настоящей она и не мечтала, знала наверняка: сестра скорее удавится, чем согласится взять в дом собаку.

Вечером Маше позвонил Миша, на ее вопрос о подарке сказал, что никакую собаку в коробке не присылал. А после недолгих раздумий предложил спросить об этом у парня, который ее поцеловал на улице. Она и сама думала на Диму, но не до конца верила, боялась ошибиться. Он мог подарить, но мог от этого и отказаться, чтобы не опозориться перед своими одноклассниками. А ей больше не хотелось думать о том, кто так легко предает. Никакие подарки не могли загладить безразличие. Лишь доброта, искренность. О любви она даже боялась помыслить, это чувство жило на страницах книг, на открытках, на мягких сердечках в лапках симпатичных медвежат, оно было повсюду и нигде. Она иногда представляла, что когда-нибудь в нее влюбится Миша, от этого на душе становилось хорошо. Ей нравилось находиться рядом с ним, смотреть в серьезные глаза, слушать его, смеяться над чем-нибудь вместе. Бывало, хотелось его обнять, просто так, без надежды на поцелуй или признание в нежных чувствах, лишь потому, что он замечательный. С ним она чувствовала себя свободно, сердце не сходило с ума, не рвалось из груди, внутри все не замирало, как с Димой. Он не улыбался снисходительно, не говорил, будто она не в его вкусе, и уж точно не стыдился ее. Мише было безразлично, что куртка у нее не модная, а джины вытянуты на коленках, он не стеснялся останавливаться возле помойки, чтобы покормить кошек, не ленился пойти с ней в приют, когда не работал, выполнял все-все свои обещания. К ней никто, кроме родителей, не относился так нежно, как он. С ним она почувствовала себя нормальной, не уродиной, не глупой, как говорила сестра. Своей нерушимой верой в себя он словно вдохнул уверенность и в нее.

Маша оделась потеплее и невзирая на колкие замечания сестры пошла на улицу. Ей хотелось побродить по заснеженным дворикам, подышать морозным воздухом, но где-то в глубине души она надеялась встретить Диму. И не хотела думать о нем, а думалось, и проговаривала мысленно, что он подлый предатель, но одно лишь воспоминание о поцелуе — и лицо на морозе в минус пятнадцать обжигало как огнем.

Она поехала в приют, на этот раз повезло, приветливая Татьяна вспомнила ее и отвела к знакомой уже ей клетке. У собаки оказался посетитель — мальчик лет девяти сидел на стуле перед клеткой и печально смотрел на спящего пса.

Татьяна оставила их наедине.

Мальчик агрессивно посмотрел на нее и заявил:

— Это моя собака! Не смотри даже на нее!

— Твоя? — изумилась Маша.

Мальчик опустил голову.

— Мне ее обещали, поэтому ты лучше уходи!

— А почему же ты не заберешь пса?

— Пока нельзя!

Маша подошла поближе и почмокала губами, подзывая к себе собаку. Пес поднял голову, навострил уши и завилял хвостом.

— Почему же нельзя, я смотрю, он уже ходит! Раньше не поднимался!

— А он совсем здоров, — сказал мальчик, — забрать нельзя по другой причине!

— Какой же?

— А тебе зачем знать? — насторожился паренек, поднимаясь с места.

— Интересно, — Маша открыла клетку и погладила собаку.

— Хозяин не разрешает.

— А у него есть хозяин?

— Ну конечно, но Дима обещал его отдать мне, если я какой-то там девочке понравлюсь.

— Дима? Ты знаешь Диму?

— Не особо хорошо, просто он обещал мне эту собаку. Мне именно эта нужна. Я когда пришел впервые сюда, сразу хотел взять ее.

Маша присела на корточки возле собаки.

— Странно, что Дима не позволил тебе это сделать, ведь этому песику очень нужен дом!

— А ты тоже знаешь Диму?

— Не очень хорошо.

— Ясно, — мальчик вздохнул, — значит, придется ждать, пока придет та самая девочка, которая должна проверить, стану ли я хорошим хозяином этой собаке. Вот только не торопится она, Димка все обещает-обещает, что приведет ее, а этой Маше, кажется, все равно. — Она изумленно обернулась, а мальчик протянул ей руку. — Я Глеб.

— А я Маша.

Паренек покраснел и застенчиво спросил:

— Та самая, да?

— Наверно, если честно, я не знала, что тут меня кто-то так ждет.

— А Димка разве не сказал?

— А мы с ним давно не виделись.

— Может, тогда ты не та Маша? — усомнился Глеб.

— Может.

— Так это не трудно узнать, — обрадовался мальчик, — Димка сказал, что Маша спасла собаку, если бы не она, этот песик никогда бы не появился в этом приюте!

Маша улыбнулась. Ей стало приятно, что Дима так о ней отзывался.

— Это про тебя? — поторопил Глеб.

— Да, про меня, но Дима преувеличил мою заслугу, на самом деле это он привез сюда собаку.

— Не важно, — взволнованно вскричал Глеб, — раз ты та самая Маша, ты могла бы поскорее решить, какой из меня хозяин?

— Я?

— Ну да, Дима сказал…

— Но я не знаю, как оценить. Если ты хочешь взять этого песика, думаю, ты должен это сделать. Ведь твои родители не против?

— Нет, мама ждет не дождется, когда я приведу Бонда!

— Бонд?

— Ага, Джеймс Бонд, здоровское имя, правда?

— Очень, — покривила душой Маша и заглянула в печальные глаза псу. — Вот такие дела, уважаемый Бонд.

— Так я могу его забрать сегодня? — забеспокоился мальчик.

— Это, наверно, нужно у Татьяны спросить…