Садимся к ним в автобус и — ездим, смотрим, выбираем!.. Кому чего понравится, сами не покупайте. Сразу ко мне. Я с ними торговаться буду. Теперь о ценах. Это самое для вас, мальчики, главное. За эту ночь решите и прикиньте хрен к носу, кто из вас на что, в смысле финансов, потянет. И про мои дивиденды не забудьте! Итак, я приступаю к главной части моего инструктажа!.. За двести пятьдесят — триста пятьдесят баксов можно взять развалюху восемьдесят четвертого — восемьдесят пятого года. Это «хонда-ци-вик» и тому подобное дерьмо. Тоже дерьмо, только восемьдесят шестого— восемьдесят седьмого года, стоит уже дороже — от пятисот до тысячи баксов. К вышеупомянутому дерьму приплюсовываются какашки. Это «тоёта-кари-на», «тоёта-капри», «ниссан-блюберд». Далее идет резкий переход от какашек к тачкам. От двух до пяти тысяч долларов. Год выпуска восемьдесят девятый — девяносто второй. Это представительский класс, «тоёта-креста», «тоёта-чайзер», «тоёта-маркдва», «ниссан-лаурель». Далее следуют машины: «мицубиси-паджеро», «джип-райнер», «тоёта-лек-сус». Но это уже свыше пяти тысяч «зеленых». Я «челнок» старый, чужие «бабки» вижу насквозь и, понимая, что таких денег у вас нет, свой предварительный инструктаж заканчиваю. Встретимся завтра утречком. Готовьте «бабки». А я дальше инструктировать пошел. Меня люди ждут!— закончил Бабухин и направился к выходу.

— Колюша, Колюша, погоди! А как же за успех нашего предприятия? — остановил его Кирюха, протягивая стакан с коньяком.

— Ну, чтоб деньги были и хрен стоял! — произнес тост Колюша и, опрокинув в себя стакан, вышел из каюты.

— Во чешет, да? — восторженно сказал Кирилл. — Как по-писаному!

— Ты зачем этого барыгу к нам притащил? — с угрозой в голосе спросил Турецкий.

— Он не барыга, он — Бугор. Ты же сам сказал... — начал было Кирилл, но Турецкий перебил его.

— Ничего я тебе не говорил! И вообще, ребята, давайте расходиться по каютам. Завтра у нас очень тяжелый день.

Он, скорее, злился на себя — уж больно все это было не похоже на его обычную работу в прокуратуре, да даже в «Пятом левеле». Детский сад какой-то. Но может быть, так и надо. Может, он слишком зациклился на своем профессионализме. И чего он вообще хочет от этих ребят — они же добровольцы.

Утром они увидели жирафьи шеи портовых кранов города Осака.

В первый раз за всю жизнь Турецкому, стало вдруг не по себе. Он не назвал это страхом, он назвал это предчувствием.

Страна восходящего солнца, шагнувшая уже в двадцать первый век, с честными своими узкоглазыми жителями встречала ребят приветливо.

— Тяжело в деревне без нагана, — сказал Кирюха, когда команда толпилась в очереди к трапу.

Он сказал это тихонько, но все остальные его поняли, потому что те же мысли вертелись злым роем и в их головах.

У трапа уже стояла команда Бугра — человек девять бритоголовых «шкафов» — и бесцеремонно собирала дань с «челноков». Такса была не очень-то большая — всего двадцать долларов, за эти деньги Бугор даже выписывал расплатившимся какую-то справку, дескать, деньги получены, человек «под крышей».

— Вот, блин, и здесь бюрократию развели, — сказал Кирюха.

У него так и чесались руки навалять «шкафам» по первое число. Но светиться было вовсе ни к чему, надо было оторвать от собственных суточных двадцать долларов, сунуть их Бугру и получить «справку».

— Не жмись, братва, теперь вы под моей защитой, — балагурил Бабухин. — Смотрите, какие орелики вас будут оборонять.

Сотников, Турецкий и Козлов расплатились тоже, а вот Вася Гладий подошел вплотную к Бабухину и сказал:

— Я платить не буду.

Для Бугра эти слова были как иностранные. Он их просто не понял.

— Чего? — спросил он туповато.

-г- Я не буду платить ни тебе, ни твоим ореликам. Я сам себе оборона.

Наседавшая сзади толпа зачарованно смолкла. Такого не было. Такого не могло быть. Поэтому Бабухин задал самый бессмысленный вопрос, который только можно было придумать в этой ситуации:

—Почему?

Но и ответ Васи был, что называется, нечто.

— Потому шо это нечестно.

Казалось, от этих слов даже в порту стало потише.

Турецкий, который конечно же целиком был на стороне Васи, уже видел исход этой душеспасительной беседы: через мгновение «шкафы» и сам Бабухин придут в себя — начнется грандиозная свалка, тем более что среди «челноков», разумеется, были сторонники как Васины, так и Бугра. — Я не понял, — уже начал приходить в себя Бабухин.

— Вася-Вася-Вася! — скороговоркой прокричал Кирюха, который понял командира с полувзгляда и теперь рвался назад к застрявшему Гладию. — Вася, твой юмор не до всех доходит! Спокойно, товарищ, все нормально, Вася пошутил. Вот «бабки», мы пошли.

И Кирюха почти насильно увел Васю подальше от опасных «шкафов».

Уже внизу, ступив на землю Страны восходящего солнца, Васе было высказано все, что по его поводу думают члены команды. Но Вася был индифферентен к их возмущениям, он твердил одно — «это нечестно».

Первым делом надо было найти оружие. Ведь, как верно заметил Кирюха, тяжело в деревне без нагана, а в Японии, да еще с таким заданием, — просто невозможно.

Еще на инструктаже у Савелова Турецкому была дана одна наводка. Вот теперь он, ориентируясь только каким-то чудом среди каров, кранов, транспортеров и грузовиков, вел команду в русскую «коммуну».

Сформировалось это непонятное образование на японской земле года четыре назад. Поначалу стихийно. Кто-то из «челноков», пропив и проиграв все деньги— а соблазнов здесь было более чем достаточно, — продав даже обратный билет, на какое-то время невольно остался за бортом кораблей, везущих граждан на родину. Сначала эти несчастные пытались заработать на обратную дорогу честно, но в Японии без гражданства никуда не устроишься. Даже грузчиком. Поэтому стали бомжевать, виртуозно уходить от японской полиции, подворовывать, потом бизнес нашелся поденежнее — перепродажа машин, наркотиков и оружия. Как-то стали селиться в одном месте — в самом дальнем, пустующем углу порта, куда свозили пришедшие в негодность контейнеры. Впрочем, дислокацию приходилось менять довольно часто: полиция покоя не давала. Потом вдруг обнаружились под причалами еще в войну с американцами построенные бомбоубежища. Возможно, японцы о них забыли, что, впрочем, на них не похоже, а скорее всего, кому-то из полицейских чиновников дали на лапу. Увы, взяточники встречаются везде.

И теперь это русское поселение, небольшое, очень мобильное и весьма мрачное, называлось «коммуной».

Здесь-то ребята и собирались купить оружие.

Встречавшиеся по дороге японцы приводили почему-то в неописуемую ярость Дмитрия Козлова.

— Вот узкоглазые, — шипел он, — устроились. Как будто не они войну проиграли, а мы. Ты смотри — робот пашет.