В результате прорыва в направлении Резекне вражеским войскам удалось обойти правый фланг 46-й танковой дивизии, временно входившей в группу генерала Акимова, которая вынуждена была под натиском 8-й танковой и 3-й моторизованной дивизий немцев отступить в северо-восточном направлении…»[128]

После этого чаша терпения Ставки переполнилась, и за неумелое управление войсками генерал-полковник Ф.И. Кузнецов был отстранен от занимаемой должности. Такая же участь постигла члена Военного совета П.А. Диброва и начальника штаба П.С. Кленова. С 4 июля в командование войсками фронта вступил генерал П.П. Собенников. Членом Военного совета был назначен корпусной комиссар В.Н. Богаткин, а начальником штаба стал генерал Н.Ф. Ватутин – заместитель начальника Генерального штаба, находившийся на фронте с 22 июня.

Не имея объективных возможностей для того, чтобы коренным образом изменить обстановку, новое командование фронта вынуждено было доказывать свою необходимость направлением в войска и вышестоящие инстанции боевых распоряжений и предложений, которые не могли быть обеспечены ни материально, ни морально. Так, за подписью начальника штаба фронта Н.Ф. Ватутина в войска была направлена «Инструкция по борьбе с танками противника», в которой рекомендовалось: «Израсходовав гранаты и бутылки с горючей смесью, бойцы-истребители заготавливают грязь-глину, которой забрасывают смотровые щели танка»[129]. Ну что же, после огромных потерь в артиллерии и танках бороться с бронеобъектами врага остается только «грязь-глиной». Да, вот только как это осуществить, представить трудно. В этой связи не понятно, на что рассчитывал и член Военного совета фронта В.Н. Богаткин, который в донесении начальнику Главного управления политической пропаганды РККА Л.З. Мехлису сообщал: «Я лично настаиваю перед Военным советом о необходимости активного наступления на одном из участков фронта и уверен в успехе этого, т. к. силы немцев на нашем фронте не так-то уж особенно велики. Мне кажется, что, если командование фронта вырвет инициативу у немцев и возьмет ее в свои руки на том или ином участке, хотя бы и небольшом, и навяжет им свою волю, тогда, несомненно, последует перелом в настроении как среди командиров, так и бойцов… Военный совет до сего времени не имеет хорошо продуманного, разработанного плана операций и бросает части с участка на участок, затыкая ими дыры, прорванные в линии фронта немцами, что наблюдается и в армиях»[130]. Так о каком наступлении может идти речь, если сил едва хватает для того, чтобы «затыкать дыры» в обороне? При этом «план», конечно, составить можно, вот только «утвердит» ли его противник?

В связи с создавшейся тяжелой обстановкой и угрозой окружения главных сил фронта, а также в целях недопущения продвижения противника на Ленинград командующий войсками фронта принял решение вывести 22-й территориальный (эстонский) стрелковый корпус в район Порхова, где занять оборону фронтом на юг и юго-запад. Одновременно из резерва Ставки и Северного фронта на рубеж Островского и Псковского УР выдвигались 41-й стрелковый и 1-й механизированный корпуса, а также 234-я стрелковая дивизия.

41-й стрелковый корпус (командир – генерал-майор И.С. Кособуцкий) в составе 111, 118-й и 235-й стрелковых дивизий с 1 июля начал выгружаться на станциях Псков и Черская. Однако перевозка его соединений по железной дороге из-за постоянных бомбежек шла крайне медленно.

1-й механизированный корпус (командир – генерал-майор М.Я. Чернявский) имел на вооружении танки старых конструкций, к тому же сильно изношенные, так как они использовались еще в ходе советско-финляндской войны. Еще до 22 июня 1941 г. из состава корпуса убыли 50-й моторизованный инженерный батальон и 1-я танковая дивизия. В течение 26–28 июня из него были изъяты 20 бронеавтомобилей, направленных в Псков, зенитный дивизион 3-й танковой дивизии и 3-й танковый батальон 25-го танкового полка 163-й моторизованной дивизии. В свою очередь, сама эта дивизия с 1 июля вошла в подчинение командующего 27-й армией. По сути, в подчинении командира корпуса оставались некоторые специальные подразделения и 3-я танковая дивизия, которая сосредоточилась в районе 20 км северо-восточнее Пскова. Но и после этого растаскивание корпуса продолжилось. 4 июля начальник штаба Северо-Западного фронта приказал выделить из 3-й танковой дивизии отряд в составе одного танкового батальона, мотострелкового полка в полном составе и двух рот 5-го мотоциклетного полка. Ему была поставлена задача перейти к обороне в полосе шириной 60 км и «не допустить проникновения противника в направлении Псков, Остров».

3 июля войска фронта, с трудом отражая удары немецких танковых и моторизованных соединений, с боями продолжали отход по расходящимся направлениям: 8-я армия – на север, 27-я – на восток. К исходу дня противник захватил танками и мотопехотой Гулбене. В результате пути отхода на рубеж р. Великая для 8-й армии были отрезаны. Одновременно, обойдя Резекне с запада, немецкие части вышли на правый фланг и в тыл 27-й армии. После этого наиболее важное направление на Остров оказалось открытым.

Что к этому времени являли собой 8-я и 27-я армии, дают представление следующие документы. Первый из них – это донесение Управления политической пропаганды фронта. В нем, в частности, сообщалось:

«Состояние частей 8-й армии тяжелое. Все соединения армии настолько потрепаны и переутомлены непрерывными боями с 22 июня, что совершенно необходим их выход из боя для приведения в порядок, отдыха, доукомплектования личным составом и матчастью.

Такой вывод подтверждается данными о состоянии дивизий армии. 10 сд – штаб дивизии сохранился. В 62 сп – личного состава 150 человек и один станковый пулемет, другой материальной части нет. В 204 сп сохранилось 30 человек, дополнительно влито 600 человек, задержанных в тылах. Из вооружения полк имеет лишь винтовки и ручные пулеметы. 98 сп не существует. 30 ап потерял 23 орудия. Дивизион ПТО имеет 2 орудия. Следовательно, 10 сд как дивизия не боеспособна.

90 сд – остатки частей дивизии противником рассеяны. Штаба дивизии нет. Дивизия организационно не существует и формируется вновь.

125 сд – штаб сохранился. В 466 сп – 210 человек, 3 станковых пулемета, одно орудие ПТО. 657 сп – 185 человек, 2 пушки, 2 станковых пулемета и зенитная установка. В 749 сп – 250 человек, одна пушка, 8 минометов, 2 зенитные установки. В 414 ап – 35 человек и одно орудие. В 459 гan имеется только 8 орудий. В орб – 15 человек, 2 танкетки. Следовательно, 125 сд как дивизия не боеспособна.

48 сд – штаб дивизии сохранился на 40 процентов. В 328 сп – 170 человек, две пушки. В 268 сп – 450 человек, 4 пушки, 6 орудий ПТО, 12 станковых пулеметов. В 301 сп – 500 человек, одна пушка, 3 орудия ПТО, 6 станковых пулеметов. 10 ап имеет 6 орудий. 14 гan имеет 11 орудий. В дивизионе ПТО – 2 орудия.

12 мк имеет около 50 танков. В том числе в 23 тд – 10 и в 28 тд – 22. В 202 мсд – 600 человек. Мотоциклетный полк не существует.