В унынии я дошла до конца переулка. Но тут заметила справа железные ворота: футов шесть высотой и четыре в ширину – потрескавшиеся и погнутые от старости. За воротами виднелся небольшой квадратный пустырь, примерно в половину баскетбольной площадки, незаасфальтированный, заросший кустарником. Повсюду валялись брошенные стройматериалы: поржавевшие трубы, металлические листы и прочий мусор, на вид прекрасно подходивший для того, чтобы в нем обитала колония бродячих кошек. Пустырь окружали побитые временем стены кирпичных построек, и мне показалось странным, что в таком популярном деловом районе есть явно не используемый участок. Застройщик из меня никакой, но, на мой взгляд, пропадало прекрасное место.

Я навалилась на ворота, висевшие на двух каменных столбах, и прижалась лицом к прутьям, чтобы получше разглядеть пустырь. С тех пор как тут могла жить женщина-аптекарь, прошло двести лет, но мое воображение все равно ухватилось за возможность того, что этот укромный, заброшенный пустырь ничуть не изменился. Быть может, она ходила как раз по этой земле. Я страшно жалела, что пустырь так зарос кустами и сорняками, потому что стены, окружавшие его, тоже казались древними. Сколько тут вообще стоят эти здания?

– Ищете пропавшую кошку? – раздался у меня за спиной хриплый голос.

Я рывком отпрянула от ворот и обернулась. Метрах в пяти стоял, разглядывая меня, мужчина в синих холщовых штанах и такой же рубашке; лицо у него было веселое. Наверное, рабочий со стройки. С губы у него свисала зажженная сигарета.

– Извините, не хотел вас напугать, – добавил он.

– Н-ничего, – выговорила я, чувствуя себя глупо. Какое разумное объяснение я могла дать тому, что заглядываю сквозь запертые ворота в неприметном переулке? – Мой муж тут неподалеку, – соврала я. – Он хотел меня сфотографировать на фоне этих старых ворот.

Меня саму внутренне перекосило от того, что я несла.

Он оглянулся, словно искал моего невидимого мужа.

– Ну, тогда не буду вам мешать. Но странное место для фотографий, как по мне.

Он хмыкнул и затянулся.

Я оценила то, что он стоял на безопасном расстоянии, потом посмотрела на окна вокруг. Мне точно ничего не угрожало; каким бы пустым ни казался переулок, он был на виду у кучи народа в окрестных зданиях.

Мне полегчало, и я решила обратить появление незнакомца себе на пользу. Возможно, мне удастся у него что-нибудь выведать.

– Да, наверное, странное, – сказала я. – Не знаете, почему тут этот пустырь?

Он затоптал окурок пяткой и скрестил руки на груди.

– Понятия не имею. Несколько лет назад тут пытались открыть пивной ресторанчик. Идеальное было бы место, но, как я слышал, им не удалось получить разрешение. Отсюда не видно, но там вообще-то служебный вход… – Он указал в глубину пустыря, где росло несколько кустов выше меня. – Наверное, ведет в подвал или что-то в этом роде. Судя по всему, хозяева здания не хотят застраивать пустырь, вдруг понадобится туда войти.

У него внезапно запищало в кармане, и он вынул маленькую рацию.

– Это меня, – сказал он. – Вечно нужно или установить, или починить трубу.

Так он водопроводчик.

– Спасибо за информацию, – сказала я.

– Нет проблем.

Он помахал мне на ходу, и я прислушивалась к его ровным шагам, пока они не затихли вдали.

Потом снова повернулась к воротам. Ухватившись за выемку от выпавшего камня в одном из столбов, я подтянулась на несколько дюймов, чтобы получше разглядеть, что за ним. Вгляделась в левую часть пустыря, куда показывал водопроводчик. С этой более высокой точки я прищурилась, пытаясь разглядеть что-то сквозь ветки.

За одним из кустов виднелось что-то, похожее на большой кусок дерева, встроенный в старую кирпичную стену; нижнюю его часть скрывали высокие густые сорняки. Порыв ветра слегка шевельнул ветки, и я различила осыпающийся красноватый выступ в середине доски. Ржавая дверная ручка.

Я ахнула, едва не потеряв опору на каменном столбе. Это была явная дверь. И, судя по тому, как она выглядела, ее уже очень-очень давно не открывали.

Когда я открыла дверь женщине, прихода которой страшилась, тени превратили ее фигуру в силуэт, а черты ее скрывала густая вуаль. Я могла различить только ширину ее юбок и тонкое кружево по краю воротника. Потом она неуверенно шагнула вперед, в лавку, оставляя за собой волну лавандового аромата, и ее озарил свет свечей.

Я прижала пальцы к губам; второй раз за неделю передо мной стояла посетительница, каких прежде у меня в лавке не бывало. Сперва ребенок, теперь взрослая женщина, которой, судя по ее виду, место было скорее в просторных покоях Кенсингтонского дворца, чем в моей скромной тайной лавке. Ее платье, темно-зеленое, с каймой из вышитых золотом лилий, заняло почти четверть комнаты, и я боялась, что, стоит ей повернуться, половина моих флаконов окажется на полу.

Женщина сняла вуаль и перчатки, положила их на стол. Элайза, казалось, ничуть не удивилась такой посетительнице и немедленно отнесла перчатки к огню, чтобы просушить. Поступок этот был настолько естественным, и все же мне это не пришло в голову, пока я стояла, пораженно рассматривая представшую перед нами даму. Если у меня и были сомнения в ее богатстве и положении, то теперь их не осталось.

– Здесь так темно, – сказала она, и уголки ее окрашенных кошенилью губ опустились.

– Я положу еще дров в огонь, – прощебетала Элайза.

Она всего второй раз была у меня в лавке, но кое в чем начала соображать быстрее меня.

– Прошу, миледи, садитесь, – сказала я, указывая на второй стул.

Она осторожно опустилась на стул и протяжно, прерывисто вздохнула. Вынула из узла на затылке маленькую шпильку, поправила прядь и заколола ее обратно.

Элайза шагнула вперед с кружкой в руке, бережно поставила ее на стол перед женщиной.

– Теплая мятная вода, мисс, – сказала она, сделав книксен.

Я озадаченно посмотрела на Элайзу, гадая, где она вообще нашла чистую кружку, а тем более измельченные листья мяты. Для нее стула не осталось, но я думала, что она устроится на полу и займется книжкой о чародействе, которую я ей дала.

– Спасибо за то, что сообщили в письме, – сказала я женщине.

Она подняла бровь.

– Я не знала, сколько можно открыть. Предприняла все возможное, чтобы защитить себя, если письмо перехватят.

Еще одна причина, по которой я не связывалась с богатыми: всем вокруг нужно то, что у них есть, особенно их тайны.

– Вы сказали вполне довольно и, полагаю, останетесь довольны приготовленным.

Нас прервал громкий скрип, и, обернувшись, я увидела, как Элайза тащит по полу большой деревянный сундук. Она дотолкала его до стола, поставила между мной и дамой, села и сложила руки на коленях.