Второй причиной для удивления было полное отсутствие в офисе кого-либо, кроме него самого – Гая Дансени.

Впрочем, отсутствие это оказалось кажущимся. Через десяток-другой секунд после того, как дверь за ним послушно закрылась, слух Гая уловил отчетливый звук нервного копошения, исходивший из-за массивного письменного стола, возвышавшегося в противоположном конце кабинета. Там кто-то активно шуршал бумагой и осторожно постукивал чем-то по полу.

«Дьявольщина! – подумал Гай, – Неужели крысы?! Да ну... Какие, к черту, крысы здесь, на Терранове?!»

Впрочем, если уж на этой, чистенькой когда-то, пла-нетке завелись такие твари, как Копперхед (или как его там на самом деле?), то отчего бы и крысам не возникнуть в этом Мире?

Он громко откашлялся и, ступая как можно более осторожно, приблизился к источнику подозрительных звуков. Нагнулся над столом.

И тут – как чертик из коробки – навстречу ему вынырнула лысая, как колено, голова, уставившаяся на Гая выцветшими, слегка навыкате, глазами. Во рту голова сжимала прокуренную, антикварного вида трубку. Вслед за головой последовательно появились из-за стола и другие части тела ее обладателя. Был он худ как жердь, высок ростом, облачен в коричневый твид, и бритые щеки его были еще более впалыми, чем у почитателя творчества Эдгара Аллана По – Рональда Аахена. На устах у лысого типа наличествовала иезуитски-вежливая улыбка, в руках – растрепанная пачка разношерстных распечаток и каких-то антикварного вида бумаг, прошитых шнурами и украшенных сургучными печатями.

– Джень добже, пану. К вашим услугам, – сообщил Гаю тип. – Простите великодушно. – Он бросил неприязненный взгляд на пыльные бумаги, зажатые у него в руках. – Накопилось много различной дребедени, в которой просто так не разберешься... Люди так боятся компьютерного взлома, что скоро окончательно перейдут на бумажную документацию...

Гай, ощущая некоторую неловкость, поинтересовался тем, кто же именно предлагает себя для услуг его скромной персоне, и поспешил представиться сам.

Тип оказался именно тем, кого Стрелок и ожидал увидеть перед собой, – Петронием Волынски. Мало того, пан Волынски помнил о звонке господина Максимова и готов был к разговору с ним.

Первую – пробную порцию информации, касающейся возможного возникновения в пределах республики Терранова известного отца организованной преступности – Копперхеда, Волынски, казалось, пропустил мимо ушей. Аккуратный намек на возможность наладить взаимовыгодный обмен информацией, связанной с затронутой темой, не остался незамеченным, но особого энтузиазма у пана Волынски не вызвал.

Нет, это не был такой же крутой отказ, как тот, на который Гай нарвался у господина Аахена. Хозяин кабинета, промямлив нечто неопределенное в том духе, что «безусловно, я про контактирую с вами, мистер Максимов, если буду располагать информацией, интересующей вас». снова погрузился в разгребание нижнего ящика своего монументального письменного стола, полностью исчезнув из поля зрения Гая.

Тот понял, что разговор и в этот раз закончился, практически не начавшись.

– До видзенья, пан Волынски... – произнес он в пустоту и повернулся к выходу.

Ответом ему послужил очередной взрыв активного шуршания по ту сторону стола. И уже в самый последний момент – когда Гай тянулся к дверной ручке, вслед ему раздалось:

– Меня просили кое-что передать вам, господин Максимов...

* * *

– В общем-то, все довольно просто, господин Шаленый, – пояснила Милен, рассеянно наблюдая за действиями сервисного автомата, пристраивающего перед ее собеседником выпивку-закуску. – Вам только следует понять, на кого действительно надо работать. Вы связались с тупыми уголовниками, которые оказались неспособны даже опознать клиента. И вы хотите продолжать сотрудничать с этими питекантропами?

– Так, мисс, говорят – «уговор дороже денег», – задумчиво отозвался Шишел, разглядывая сероватое утреннее небо сквозь прозрачную, чистую, как слеза Христова, толщь можжевеловой. – А кроме того, вижу, что и у вас, мисс, уж извините, не все чин-чинарем. Сами говорите, человечек ваш ко мне подвалить должен был, ан нет его. Вам, мисс, за него отдуваться приходится... Непорядок, что ни говори...

Мисс нервически поморщилась и клюнула толику кальвадоса из своей рюмочки.

– Человечек, как вы изволили выразиться, к вам еще подвалит, – с ядом в голосе заверила она Шишела. – Можете не сомневаться.

Тон у мисс был уверенным, но тонкие пальцы, нервно покручивавшие ножку рюмки, выдавали ее сильнейшее желание самой знать, где черти носят ее то ли напарника, то ли шефа.

– И постарайтесь понять – те, кого здесь представляю я могут реально помочь вам выкрутиться из той истории, в которую вы попали. Я ясно выражаюсь?

– Не помешало бы и пояснее, мисс, – все так же задумчиво ответствовал Шаленый.

Милен дернула плечом и с едва заметной неохотой призналась:

– Я знаю только то, что мы можем вам сильно помочь в некоем деле. Деле, очень для вас важном. Полностью в курсе дела – господин Лидделл.

– Ну вот, когда господин этот удосужится мне этот секрет растолковать, тогда и будем всерьез думать...-заключил Шишел. – Это – во-первых. А во-вторых, как вы, мисс, мыслите – почему это я перед вами здесь вот сижу и водку пью, весь из себя живой и невредимый? Вопрос, мисс, не праздный...

– Ну что ж... – иронически скривилась Милен. – Поделитесь тайной своей повышенной живучести...

– Я потому до сих пор цел, мисс, – охотно пояснил Шишел, – что никогда и ни при каких – заметьте, мисс, – ни при каких обстоятельствах не кидал партнеров. Они разные бывали – партнеры-то. Бывали и придурки, было что и полные козлы попадались – вроде, прости, Господи, теперешних. А бывало, что и поумнее народец попадался. Было дело – сводила меня судьба с людьми, прямо скажу – без лишней скромности – гениальными... Бывало притом, что кидали они меня – и умники кидали, и – стыдно сказать – отменные дурни. Но Дмитрий Шаленый – вы это усеките, мисс, – не кидал никого и никогда! Потому что в наших кругах, мисс, те, кто меняет коней на переправе, долго не живут.

Милен сменила гримасу иронии на откровенно презрительную усмешку:

– С того момента, когда вы наконец поймете, что здесь, на этом курорте, иметь дело можно только с нами, бояться мести ваших, с позволения сказать, партнеров вам не придется. Об этом позаботимся мы.

Шаленый поморщился и залпом, как лекарство, проглотил свою можжевеловую.

– Нехорошо вы сказали, мисс, – сурово заметил он, закусывая корнишоном. —Дима Шаленый партнеров не боится. Он партнеров уважает – даже когда эти партнеры – жидкое дерьмо, вроде того, что в этот раз подвернулось. Важна идея, мисс. И учтите: если вы надумаете давить на моих нанимателей, то я буду недоволен. Очень сильно недоволен, – добавил он со значением. И поднялся из-за стола.

– У вас есть время подумать, – сказала Милен уже ему в спину. – Лидделл найдет вас. Не сомневайтесь.