Путь к власти у Си не был простым, как и у его предшественников, того же Дэн Сяопина и многих прочих. В период Культурной революции Си смог понаблюдать за теми, кто, будучи на вершине, падал вниз и был раздавлен, когда власть меняла курс и внутри нее происходили чистки. В эти сложные годы погибает его двоюродная сестра, многие из друзей семьи будущего руководителя Китая впадали в немилость, теряли свою свободу и благополучие. Главное, что вынес Си из опыта тех лет и что позже он сделает основой своей политики, заключается в следующем: управление страной не должно быть основано на компромиссе между враждующими группами, различными центрами власти, поскольку такой компромисс в любой момент может быть нарушен.

Чтобы иметь возможность последовательно про во дить реформы, необходима, по мысли Си, безопасность и социальная стабильность[45].

Кроме того, в Китае уже задолго до прихода Си к власти начались обширные дискуссии на тему, как примирить план с рыночной экономикой — как скрестить с наименьшими потерями социалистическую идеологию с капитализмом? Наиболее активно эти вопросы стали обсуждаться начиная с 1989 года, когда китайские теоретики стали пересматривать Маркса и когда в Китае были выдвинуты принципы «китайского социализма», демократической диктатуры народа, руководство КПК и бдительности по поводу «буржуазной либерализации», особенно после известных студенческих волнений. Тогда же Дэн Сяопин взял курс на стабильность как платформу экономических реформ. Эти дискуссии начались еще в начале 1980-х, когда выдвигались в чем-то конфликтующие, а в чем-то дополняющие друг друга политэкономические теории, среди которых завоевала популярность концепция Чэнь Юня, выраженная, как это часто бывает в Китае, через метафору: рынок — птица, план — клетка, сдерживающая ее свободный полет. Иными словами, Чэнь Юнь предложил план реорганизации экономики в сторону капитализма с учетом именно китайской специфики и внутренних возможностей страны (жаль, что нечто подобное не сделали в России). Птицу, говорил Чэнь Юнь, нельзя все время зажимать в руке — она погибнет, нужно дать ей летать, но летать она должна в клетке, в противном случае птица может улететь далеко, и ее уже не поймаешь.

На практике это означало следующее: государство контролирует рынок, рынок направляет работу предприятий. В 1987 году, на XIII съезде КПК, этому курсу был дан официальный старт: «новый рабочий механизм экономики, говоря в целом, должен быть механизмом государственного регулирования рынка и рыночного ориентирования предприятий»[46]. Суть этой политики, которую Си проводит и сегодня, заключается в том, что государство создает политическую и социальную среду, поощряя конкуренцию и давая определенную свободу предприятиям, в которой рынок будет работать на укрепление страны и китайского проекта — китайской мечты.

Но эти условия выполнимы, если только власть поддерживается народом, а не только партийцами, вовлеченными в борьбу за привилегии. Для этого нужно разобраться с коррупцией, и здесь Си действовал очень жестко. Под огонь попали даже такие герои нашего времени, как Сюй Цайхоу, генерал, заместитель председателя Центрального военного совета Китая, обвиненный в протекционизме и взятый под стражу прямо в больнице, где он лечился от рака, или Гао Сяоян, женщина генерал-майор, политический комиссар, отвечавшая за дисциплину в военной академии (The PLA Information Engineering University) в Чжэнчжоу, и генерал-лейтенант Гу Жуншан. Все эти люди были обвинены в коррупции и злоупотреблении служебным положением.

Самое, пожалуй, известное антикоррупционное дело в новейшей истории Китая — Бо Силая, члена Политбюро ЦК КПК (2007–2012), до этого министра торговли КНР. Бо принадлежит к партийной элите, его отец, Бо Ибо, с которым он не раз сильно конфликтовал на почве политики и которого, будучи еще членом организации хунвэйбинов, изрядно поколотил во время очередной ссоры, был одним из так называемых «восьми великих высокопоставленных чиновников» — крайне влиятельная группировка в КПК. В 2013 году Си, в рамках развернутой кампании по зачистке элит и коррекции курса, начал отодвигать от власти аппаратчиков, известных сегодня под названием «Новой банды четырех».

У «Новой банды четырех» была огромная власть при Ху Цзиньтао. В идеологическом плане Бо никогда не скрывал своих симпатий к маоистской ортодоксии, выступая за этатизм и жесткий контроль бизнеса со стороны государства. Находясь при дворе бывшего генсека, он вполне видел себя его приемником. Схватка между Си и Бо в чем-то напоминает борьбу Юрия Андропова и Николая Щелокова при дряхлевшем Брежневе. Бо был обвинен в организации преступного сообщества, нарушавшего гражданские права неугодных им людей, в частности в преследовании адвоката Ли Жуанга, защищавшего предпринимателя Гонга Гангмо, которого арестовали и пытали по вымышленному обвинению[47].

Суд над Бо Силаем

Эти коррупционные скандалы расчистили территорию для того, чтобы в декабре 2013 года во время Третьего пленума ЦК КПК 18-го созыва создать Совет государственной безопасности, цель которого улучшить систему и стратегические действия Китая в растущей конкурентной борьбе стран за мировое лидерство.

«Я сразу смазал карту будня, плеснувши краску из стакана…» — написал Владмир Маяковский, так же поступил заместитель главы Национального комитета здравоохранения Ли Бинь, который приостановил празднование одного из самых главных событий китайского года — Чуньюня. В этот новогодний период вся страна начинает путешествовать, и скорее всего, если бы этого не было сделано, жатва коронавируса в Китае исчислялась бы миллионами жизней. Вместе с этим в самой Ухани и всей провинции Хубей началось фронтальное допроизводство медоборудования, был организован дополнительный приток врачей и прочая помощь, шедшая со всей страны. Президент Путин, к слову, тоже списал эту домашку, когда указал на необходимость межрегионального взаимодействия ради большей эффективности и скорости сдерживания короны.

Производством масок в стране со своей мечтой стали заниматься чуть ли не все компании региона, включая машиностроительные, которые в кратчайший срок поменяли свой профиль. Китай стал выпускать более 100 млн масок в день. В течении двух месяцев все население глухо сидело по домам, если люди выходили на улицу, то на каждом шагу стояли пункты, где замеряли температуру. Чтобы попасть в любое общественное место (магазин, банк, метро…) было необходимо заполнить краткую анкету: записать свою фамилию, дату, номер телефона и температуру. И абсолютно все жители Поднебесной ходят в масках. Окажись Конфуций в Ухани, он бы наверняка похвалил своих соотечественников.