Мысль промелькнула — и пропала. Сознание онемело от ужаса и восхищения, когда в центре фигуры, совсем рядом со мной, полыхнуло пламя. Черное, беспросветное, яростное.

Я даже двинуться с места не могла, не знала, на том я свете или уже в объятьях вредного скелетона с косой. Жутко. Завораживающе.

Пламя лизало подол платья, но оно не тлело.

Пламя касалось рук — и каждое его прикосновение выжигало внутри что-то, чему я и сама бы сейчас не смогла дать название.

Оно было словно песня чужой души. Необузданной, яростной, дикой. Черной, словно самая безлунная ночь.

Только сгорев дотла и став пеплом, можно возродиться для жизни заново. И сейчас, в этом черном пламени, горело мое прошлое.

Смех маленькой девочки с розовыми бантами в косичках. Смех этот быстро угас — родители не приехали на её день рождения, только старенькая бабушка порадовала внучку испеченными пирожками и большой тряпичной куклой в собственноручно ею сшитом сарафане.

Слезы хлынули из глаз. Бабуля… как тебя будет не хватать. Твоего тихого ворчания, твоих мудрых советов, твоих теплых рук, покрытых морщинами. Я запретила себе помнить и вспоминать… а теперь просто отпустила. И обиду, и боль ухода самого родного человека… В том мире Карину Рец больше ничто не держало.

Улыбка матери, запертой на женской половине, редкие одобрительные взгляды отца, попреки, странные слухи. Избранник, истинный и любимый и страшные подозрения юной девочки по имени Альдисса. Её светлая душа нашла покой.

Каарра дель Гиррес. Мятежное сердце. Храбрая и неуступчивая, ранимая и прячущая этот недостаток за холодностью и ледяными взглядами.

Та, что страдала от постоянных ссор родителей и мечтала заниматься отнюдь не семейным ремеслом. Каарра и Кар-рина.

Мы могли бы стать сестрами. Могли бы помочь друг другу.

Черное пламя взревело, накрывая с головой и спаивая разорванные осколки душ в одну-единственную, цельную.

Я распахнула глаза. И увидела фигуру, замершую в пламени напротив меня.

У фигуры были длинные загнутые назад рога, смугло-золотистая кожа и багровые глаза с двумя зрачками. А ещё… я медленно моргнула. Нет, не может быть! А как же хвост с кисточкой? А кожистые крылья? Это какие-то неправильные демоны! То есть… ксайши. Вместо положенного хвоста с кисточкой… нет, хвост-то как раз был! Большой, темно-алый с черным кончиком… Пушистый, лисий. Целых три штуки, нервно бьющие незнакомца по ногам.

— Ну здравствуй, Ключ Врат, — низкий голос грохотом раскатился по комнате, заставив сердце подпрыгнуть, — какая ты мелкая…

Владыка домена нахмурился, резкое скуластое лицо стало ещё более хищным. Волосы, забранные в хвост, были неожиданно иссине-черного цвета и почти растворялись в темноте. А я ожидала такое же багряное пламя, как и на…

Когтистая ладонь потянулась ко мне — и замерла. Он… предлагает свою помощь?!

В голове была какая-то мешанина. Фразы, лица, эмоции, мысли…

Демон должен был прогрохотать что-то зловещим голосом, поставить на колени… что там ещё положено делать злобным “темным властелинам”? И откуда в моей голове такие дурацкие мысли?!

Поклон. Не четкий и выверенный, а какой уж вышел сидя на полу — встать сил не было.

— П-приветствую вас, п-повелитель… — голос прозвучал мышином писком. Чудно. Теперь меня ещё и за убогую дурочку примут.

Но силуэт великана перед ней вдруг начал резко уменьшаться, и вот в центре круга напротив уже стоит высокий мужчина со смуглой кожей и яркими багровыми глазами. Одет Повелитель ксайши был в брюки из темной выделанной кожи и легкую безрукавку, накинутую прямо на голое тело. Но бедным его наряд никто бы не назвал. Кожа одного из демонов междумирья стоила как десяток сундуков с алмазами высшей пробы.

Мужчина усмехнулся, демонстрируя ряд острых зубов. Хвосты задергались, зашевелились, невольно привлекая внимание. Даже руки зачесались!

— Можешь… погладить… Бедная девочка, — глубокий голос неожиданно успокоил бурю в мыслях.

А потом… Высший шагнул вперед — и легонько обхватил меня за талию большими сильными ладонями, приподнимая как пушинку, и беря на руки. Даже пискнуть не успела!

Я зажмурилась. Может, уже умереть успела? А это все мерещится?

— Так проще. Ты истощена. Опасно, — теперь он говорил короткими, рублеными фразами. От тела повелителя домена исходил приятный жар.

Он легко вышел из круга, никак не давая понять, что видит счастливо шипящую кошку, и прошлепал босиком по полу, сев на постель.

Жесткая ладонь легла мне на затылок, заставляя положить голову мужчине на плечо.

— Лежи. Отдохни. Сто дыханий — и старая жизнь уйдет. Я умею быть благодарным.

И я уснула. Вернее… это трудно было назвать сном. Дрёма? Может быть. Я слышала, как Князь — вот, оказывается, как называют его ксайши, разговаривал со своей подчиненной, узнавая детали их сделки. Чувствовала, что смотрел на меня и осматривался по сторонам. Понимала, что ему опасно долго здесь находиться, и все же это странное существо отчего-то позаботилось обо мне — пусть и ради своей выгоды.

Я ощущала, как когтистая ладонь легла на грудь напротив сердца, чуть сжав её, но страха не было. В движении ксайши не чувствовалось похоти или даже обычного мужского интереса — так доктор осматривает пациента.

Чужой голос что-то шептал, я всё глубже погружалась в вязкий сон, все быстрее мелькали перед глазами калейдоскопом картинки трех жизней, искривляясь, тая, унося страх, боль и горечь и оставляя единую, цельную душу. Я больше не была успешной начальницей Кариной Рец. Не была наивной девочкой Альдиссой. Но и Кааррой в полной мере — прошлой Кааррой не была тоже. Кара дель Гиррес медленно выплывала из сна, слыша медленное биение чужого сердца под ухом. Было необыкновенно тепло, уютно и спокойно.

Я все помнила, понимала, что сделал ксайши, но испытывала к нему лишь глубочайшее уважение и странную нотку приязни. Я должна была бороться с такими, как он — с выходцами иного плана реальности. Но…

Подняла глаза, сталкиваясь с чужими — багряными, как капли крови. И с некоторым смущением поняла, что крепко сжимаю в ладони кончик хвоста, тогда как второй удобно лежит под поясницей.

— Удобно спалось? — в глубоком, с хрипотцой голосе слышались смешинки. Совершенно отчетливо.

Ксайши не сердился, не выказывал удивления или стеснения. А я, которая должна была призвать клинок и попытаться покрошить отродье бездны, удобно забралась на него с ногами, продолжая машинально гладить хвост. Шерсть была немного жестковатой, но все равно ужасно приятной на ощупь.

— Неплохо, Князь! Особенно, пока вы меня накачивали своей силой и творили ваши заклятья, — прозвучало скорее лукаво, чем с претензией, и ксайши неожиданно… рассмеялся?