Мы поднялись по ступеням наверх. Я думала, меня ведут в комнату, но оказалось, что нет: мы свернули в другую сторону. Билл открыл ключом двери, за которыми оказался кабинет, и шутливо поклонился, делая приглашающий жест.

- Ну, «леди», - не понят его насмешку относительно формата встречи с психопатом мне не составило труда,- с крещением. Села.

Из его речи пропали оскорбления и уничижительные выражения. Я пока что не знала, радоваться этому, или насторожиться. Села, ожидая, что сейчас меня заставят сесть на пол, как собаку. Но Билл, захлопнув двери, сделал свет поярче. Щелкнул кнопками кофеварки, открыл бар, заставленный бутылками.

От меня чего-то ждали. Скорее всего, что я выпытаю какую-то информацию у клиента. Но мы почти не говорили...

- На, - стакан с виски проехался по глянцевой столешнице в мою сторону. - Пей. И не переигрывай, я знаю, что Вэл тебя уже успела таким угостить.

Вэл? Я здесь, потому что напала на нее? Она меня сдала?

- Давай, залпом. А потом я жду твою версию того, что произошло ночью. Сможешь пояснить, почему клиент так себя вел - получишь конфетку и спать. Я жду.

Виски оказался крепким. Слезы непроизвольно выступили на глазах. Сам же Билл пить не стал. И я набралась смелости:

- А можно мне тоже кофе?

Думала, осадит, прикрикнет, но нет - передал чашку, оперся руками на краешек стола. Я поняла, что испытывать его терпение чревато. Мне задали вопрос, и лучше ответить как можно скорее.

- Мои соображения? - кофе оказался вкусным. Я даже зажмурилась от удовольствия. - Могу ошибаться, но... мне кажется, у этого клиента своеобразный кинк на тему «леди».

- Продолжай, - повел плечами Билл.

- Он ненавидит все, что связано с неким понятием благородства, высоких манер, чего-то недостижимого. Как будто ему это все навязано, а сбросить и идти своим путем не хватает смелости. Здесь, возможно, влияние авторитарных родных. Он ненавидит все, что имеет общее с подобным образом жизни. Поэтому спроецировал на меня свою ярость.

Я не знаю, вывела бы такую логическую цепь, если бы Вэл не приоткрыла завесу тайны относительно сыночка Крышуева. Следовало быть осторожной и не проговориться.

- Собственно, стремление причинять боль было как акция протеста, что ли... то, что он вряд ли решится сделать.

- Ты психолог? - свел брови Билл. И неосознанно я позволила себе ещё одну вольность.

- Любитель. К тому же, сейчас плохо соображаю.

- Ну, насчёт плохо - спорный вопрос. В состоянии шока соображаешь яснее. Неплохо, Вика. Весьма.

На тот момент мне много чего хотелось ему ответить. Буквально заорать в лицо, что меня могли убить, что я не вещь. Попросить телефон, пообещать выкуп. Но что-то меня остановило. Может, изумительный кофе. Может, то обстоятельство, что мне нравилась наша беседа. Ко мне прислушивались. Не высмеивали и не наказывали за способность мыслить.

- А у тебя, смотрю и правда мозги. Я думал, нас развели.

- Откуда вы узнали? И кто сказал?

- Ты думаешь, для нас проблема навести справки? Когда выбирается лот, вся информация о нем тщательно изучается.

- Лот? Меня... заказали?

- Не бери в голову, отличница, - ухмыльнулся Билл. - Допивай и шуруй в комнату спать. У Лукаса на тебя большие планы...

Когда меня провели в комнату, которую я делила с двумя девчонками, потрясение обрушилось на мои плечи гранитной глыбой.

Юля спала, обняв подушку, свернувшись калачиком. Совсем еще девчонка. Она прямо сейчас должна была наслаждаться жизнью на свободе, флиртовать с красивыми мальчиками, строить планы на будущее. Но эти скоты в один миг отняли у нее все шансы на счастье.

Кровать Люды пустовала. И это отчего-то рассердило одного из вертухаев. А тот, кто угрожал мне в коридоре, гадко захихикал.

- Твою соску на оргию потащили. Дождёшься своих объедков, не сцы.

Я забралась под одеяло прямо в платье - так устала, что готова была спать даже в стальных латах. Кроме того, переодеваться при этих уродах не собиралась. Закрыла глаза и отвернулась к окну.

Разговор с Биллом, вселивший некую надежду на благополучное будущее, сейчас вызвал чувств омерзения. В кого я превратилась? В собаку, готовую терпеть унижения ради косточки и похвалы? И пусть ошейник с меня сняли, мышцы гортани болели при каждом глотке и попытке глубоко вздохнуть. А о маньячном блеске в глазах того ублюдка и говорить нечего. Я была для всех этих людей куском мяса, не более. Вещью. Что им мой интеллект? Наверняка он и нужен для того, чтобы очередной извращенец с кинком на умницу однажды затрахал до смерти...

Я так и уснула, плавая в безрадостных размышлениях. Проснулась оттого, что двое цепных псов втащили в комнату Люду с запрокинутой головой и волочащимися по полу босыми ногами. Белая туника была разорвана, кое-где алели капли крови. Когда горилла толкнул ее на пол, я испуганно охнула. Один глаз девчонки заплыл, губы были разбиты. На шее и руках виднелись следы укусов.

- Эй, не спать! - гаркнул охранник. - Рот открыла!

А бритый между тем завесил камеры черным полиэтиленом, включил какой-то пищащий звук. Я поняла, что они делают. Не оставляют улик.

Я оцепенела. Умом понимала, что надо кинуться на помощь этой девочке, но не могла даже пошевелиться. Смотрела, как мужчина расстегнул ширинку и вывалил свое хозяйство, шлепнув по разбитым губам Люды.

Юля обхватила руками колени и отвернулась. А я... наверное, это был не столько ужас, сколько стремление - не позволить уродам сломать меня, превратить в тупое животное, готовое продать сестру по несчастью ради собственного благополучия. В ушах шумело. Я не думала о последствиях. Поднялась, сжав руки в кулаки.

- Отойди от нее.

Конечно же, меня никто не услышал. Только бритый злорадно потёр руки.

- Кто-то тоже хочет. Становись рядом, овца!

В подтверждение своих намерений он сделал шаг в мою сторону. Ужас, проснувшийся было внутри, тут же капитулировал перед непонятно откуда взявшейся яростью. Я вскинула подбородок.

- Ей нужна помощь врача, уроды!

Тот, что насиловал Люду в рот, содрогнулся и взвизгнул, ослабил хватку на волосах несчастной девушки.

- Кэп, не гони беса! Билл тебя за яйца повесит! Он ясно сказал, не трогать ее?

- Мне п**бать! Она всего лишь дырка в мясе, как и все!

От этих слов меня передернуло. Они вели себя так, будто мы грязь. Даже к надувным женщинам, уверена, относятся помягче. Только вот инстинкты все решили за меня. Игнорируя маты охраны, я подошла к Люде, избегая смотреть на ее истерзанное тело и измазанные спермой губы, помогла встать и повела к кровати, удерживая вес ее тела одной рукой. В тот момент мне было все равно, что бритый в деталях расписывает план моего будущего изнасилования.