class="p1">– Только ничего не говори Ульяне! – хором договорили они и рассмеялись.

Снаружи потемнело и стихло – ни одного порыва ветра. На тучи наползали другие тучи. Сверкнуло, грохнуло и покатилось…

Поплутав переулками, Вэл втиснул машину на единственное свободное место у ограды.

– Подождешь? Я недолго.

– Конечно.

Лера понаблюдала, как он уходит – спокойный, расслабленный, какой-то удивительно свой, – и только потом осмотрелась. Рядом было Ваганьковское кладбище.

На крышу со стуком упали первые тяжелые капли. Еще мгновение, и дождь накрыл машину гулким серым куполом.

Вэл и правда вернулся быстро – стрелой влетел в салон, проклиная непогоду. Он был здесь, но в то же время нет. Во всяком случае, в его отсутствующем взгляде не читалось вообще ничего.

– Все в порядке? – на всякий случай поинтересовалась Лера.

– Что? – Он вздрогнул и заморгал. – Да, нормально. Был у родителей. Сегодня десять лет как не стало папы.

– Прости. Я не знала. Он был артистом?

– Нет. – Вэл стер с лица капли воды. – Стихи писал.

– Какие?

– Не знаю. Не интересовался.

– Видимо, хорошие стихи.

– Настолько хорошие, что по-трезвому их писать не получалось. – Вэл повернул ключ, и двигатель злобно рыкнул. Дворники смахнули воду с лобового стекла, но его тут же залило снова.

– Давно ты купил машину? – спросила она, чтобы разогнать сгустившееся вокруг раздражение. Вот нужно ей было вообще про эти стихи заговорить…

– Я не покупал. Это благодарность за услугу. – И хотя Лере до смерти любопытно было узнать, кто и за какие услуги благодарит так щедро, она не позволила себе уточнить. – А вообще, в отличие от родителей других детей из «Бересклета», мои предки сами свели себя в могилу, – подытожил Вэл и положил ладони на руль. – Что, погнали в «Завидово»?

– Подожди. – Леру бросило в жар и в холод одновременно. Она чувствовала, что погибает, но все-таки накрыла его руку своей. – Я должна тебе сказать.

Он не удивился. Молча разглядывал улицу через зеркало заднего вида и ждал продолжения. Лера глубоко вдохнула и выдохнула. Чертовы слова. Проще некуда, а не выговорить.

– Я хочу, чтобы ты знал: ты мне очень… Нет, я тебя…

В мечтах все получалось лучше. А сейчас горло перехватило от жалости к себе, такой нелепой и косноязычной.

– Я понял, – мягко сказал Вэл и убрал руку из-под Лериной. – Ответить тебе честно?

Она кивнула, уже понимая, что именно услышит, и падала, падала…

– Я сам не знаю. Не хочется все усложнять. К тому же вы с Эриком…

– Мы не с Эриком! – вспыхнула Лера. – Я его ненавижу!

– Все может измениться. Вы связаны чем-то бо́льшим, чем ваше желание.

– Я тебя не предам, – прошептала Лера, хотя эти слова ничего не могли изменить.

– Давай оставим все как есть. Ты мне очень нравишься. Не хочу, чтобы…

И не договорил, но Лера знала: Вэл боится повторения истории с Лизой.

Она попыталась дышать глубже, чтобы не было так больно, но это не помогло. Только не плакать, не плакать при нем, нужно сдержать лицо! Стоило об этом подумать – потекли слезы. Лера отвернулась, но Вэл заметил. Склонился к ней, чтобы открыть бардачок, и протянул пачку бумажных платков. Они пахли ванилью.

Ульяна ошиблась – Вэл помогал ей не из-за симпатии. Может, просто встрял в приключение, потому что любил приключаться. Зря она ему призналась. Теперь общаться будет еще мучительнее. Подбирать слова, притворяться, что все ок, сохранять лихой и независимый вид, хотя оба понимают, что все поломалось и легче просто друг друга не видеть…

Вэл заехал на стоянку перед придорожной «Пятерочкой», молча вышел и скрылся в дверях. Пока его не было, Лера наконец высморкалась и посмотрела на себя в зеркало. Наплевать. Даже если бы она выглядела как Алиса, он сказал бы то же самое…

– Держи. – Вэл протянул ей бутылку воды без газа.

– Спасибо. – От его заботы снова стало тоскливо. Все это ничего не значит. Ничего, кроме хорошего воспитания. И зачем он вообще ей встретился, такой воспитанный?

Оставшуюся часть пути Лера пыталась понять, хочет ли она разделить случившееся с Ульяной. С одной стороны, наверное, полегчает. С другой – почему-то стыдно. Общество Вэла угнетало, и ей не терпелось поскорее оказаться в «Завидово». Вернуться она собиралась одна, на электричке. Без пробок, нервов и этого натянутого молчания.

Если бы вчера кто-то сказал ей, что она будет рада видеть дом Ратниковых, Лера бы сильно посмеялась.

– Я подожду тебя здесь.

– Необязательно, я дойду до станции и вернусь на электричке.

– Обязательно, – отрезал Вэл. – Давай так. Я жду тебя полчаса, а потом уезжаю. Если вдруг передумаешь насчет самостоятельности, постарайся успеть.

Лера кивнула и вышла из машины. Только бы Эрик оказался дома! А еще лучше – сам Петр. Тогда бы все это наконец закончилось.

Эрик долго не открывал, и Лера уже собиралась уйти, когда из дома донесся шорох. Она решила подождать еще немного. Дверь слегка приоткрылась.

– Ты?

– Я. Можно?

Когда она зашла в темную прихожую, Эрик отшатнулся – до сих пор, что ли, боялся ее прикосновения? Лере показалось, что он прихрамывает, хотя раньше такого не было. Она нащупала выключатель и включила свет.

– Подожди! Не надо было…

– Эрик! – ахнула Лера. – Как?..

С опухшим лицом и криво перебинтованной рукой, он привалился к стене и только благодаря ей держался на ногах.

– Баринова, ты по делу или так, потрепаться?

– Новости узнать. – Она предпочла пропустить «Баринову» мимо ушей.

– Новости перед тобой.

– Это Аш сделал?

– Нужен я ему. – Эрик скривил губы в усмешке. Лера заметила, что он медленно сползает вниз. – Те пятеро, которых ты разогнала. Мне дали неделю на то, чтобы вернуть Бездну.

– И как ты собираешься это сделать?

– Не знаю. До свидания.

– Эрик, тебе к врачу надо. Вэл ждет в машине, поехали!

– В отличие от тебя, я вязник.

Ну и черт с тобой. Лера развернулась, чтобы уйти, но за спиной грохнуло. Эрик лежал на полу и не шевелился.

– Вязник, блин, – сказала Лера.

Принесла с кухни воды, поплескала ему в лицо. Когда не подействовало, вылила всю кружку.

– М-м, – отозвался он и приоткрыл один глаз.

– Держись за меня.

Кое-как поднявшись и подперев его плечом, она сделала первый шаг. Попросила:

– Постарайся хоть немного идти, ладно?

Эрик постарался. Стало легче. Лера сгрузила его на диван в гостиной и опустилась на колени, чтобы отдышаться.

– Эй! У вас лекарства-то есть?

Молчание. Видимо, нет. Она отогнула край самодельной повязки на руке Эрика, глянула на ногу, где было много крови, – с виду ничего, ссадины, сама ранилась сильнее, когда загремела на велосипеде со склона. Впервые