Они сидели каждый в своем эркере, цедили красное вино и смотрели на Французскую бухту.

– Почему в твоем списке только женщины? Ни одного мужчины, хотя бы гея.

Эллен отпила глоток вина и стала размышлять над его словами. Он прав, в списке одни женщины. Почему она этого не заметила? Она еще раз молча прошлась по списку и задумалась.

– Потому что они настоящие чудовища. Потому что они делают особенно больно. Представь себе эту немку. Разве ты не видишь ее перед собой?

– Да. Кошмар.

– Она убила двух маленьких невинных детей из-за драмы на почве ревности. Как можно так поступать? В голове не укладывается.

– Согласен, она, должно быть, совсем обезумела.

– А вот и нет. По крайней мере, было установлено, что она не страдала психическим расстройством.

– Просто она была ужасно злым человеком. Но наверняка не меньше мужчин совершали похожие преступления, а ты почему-то приводишь для примера только женщину-охранника из концлагеря? Она что, по-твоему, хуже мужчин-охранников? – продолжал Филип.

Немного подумав, Эллен кивнула.

– Почему же? Я не понимаю. Или, вернее, не хочу это принять. Женщины не должны убивать. Не женское это дело.

И вдруг именно там и тогда до нее наконец дошло, какая болезненная тема ее интересует. Когда убивает женщина, страшно вдвойне. Это идет вразрез со всеми представлениями о том, какой должна быть женщина. Как только речь заходит о женщине-убийце, приходится добавлять, что она действовала с особой жестокостью. Или в состоянии полного безумия. Эти оговорки нужны, чтобы совсем не потерять веру в человечество. К мужчинам таких высоких требований не предъявляют.

Воспоминания о том вечере навели ее на одну мысль.

Она забралась на середину стремянки до полки «дети». Достала оттуда несколько книг, в которых решила попытаться найти ответ. И папку с газетными вырезками.

Прежде чем положить гору книг на письменный стол, убрала со стола газеты, квитанции и прочий мусор. Потом села. Зажгла лампу в виде автомата, увенчанного черным абажуром.

Примерно через час она нашла то, что искала в книге на английском языке под названием Страдания маленьких детей. У Эллен слезились глаза, но она старалась не обращать внимания на усталость.

Южная Каролина, США, 1994 год. Агент ФБР Грегг МакГрой рассказывает о фантомном похищении. Мама с дочкой идут в торговый центр. По дороге у мамы внезапно схватывает живот, и она бежит домой, оставляя ребенка на улице.

Когда она возвращается, дочери нет. От дочери осталась только варежка.

Значит, Эллен запомнила правильно – варежка.

Она стала читать дальше.

В истории много подозрительного. Почему мама оставила дочку, а не взяла ее с собой? В этом нет никакой логики. Эллен принялась размышлять о Люкке и теннисе. Дождь должен был заставить родителей Люкке призадуматься, ведь девочка играла на открытом корте. Но что Эллен знала о том стрессе, в каком живут родители маленького ребенка? Тем не менее все равно странно.

Мама из Южной Каролины позвонила в полицию и заявила о похищении дочери. Полиция отреагировала на выбор слов. Почему первая мысль была именно об этом?

Через несколько дней мама получила посылку со второй варежкой, отправитель указан не был.

Эллен лихорадочно читала дальше и вскоре дошла до места, которое искала.

Если речь шла о похищении, похитителям следовало бы проявить больше осторожности. Если цель похитителей – ребенок, чаще всего они оставляют после себя как можно меньше следов. Если они хотят денег, они сразу выдвигают требования. Во всем есть своя логика. Но почему в данном случае они оставили после себя сумку?

Она продолжала читать.

«Когда кто-то сознательно оставляет после себя следы, чаще всего речь идет о смерти».

Смерть.

Или в результате несчастного случая или умышленно. Похищение – способ замаскировать смерть. Через какое-то время мама призналась. Она убила собственного ребенка.

Эллен несколько раз глубоко вздохнула. Весь день она пыталась связаться с родителями Люкке, но безрезультатно. Или они не отвечали, или выключили телефоны. Идти к ним домой она не хотела. Отчасти потому, что не признавала такой стиль работы в журналистике. С тем же успехом она могла бы работать в какой-нибудь вечерней газете. Отчасти потому, что слишком хорошо знала, в каком ужасном состоянии сейчас находятся родители.

А вдруг кто-то случайно увел Люкке, а потом убил ее по неосторожности?

А может, это был несчастный случай?

Она пролистала сегодняшнюю газету и дошла до страниц о Люкке, а потом на кухне достала булавки и ножницы из ящика со всякой всячиной. Вырезала снимок Люкке и прикрепила его к стене за диваном.

Затем пошла в спальню. Встала на четвереньки и стала убирать книги с книжной полки с левой стороны от кровати.

Коробка стояла в самой глубине, и ей пришлось изо всех тянуть руку, чтобы достать ее. Она не притрагивалась к коробке с тех пор, как переехала в Шеппсбрун.

Вытерев пыль, Эллен призадумалась и только потом сняла крышку.

Сначала она нашла ожерелье, а потом фотографию.

Дрожащими руками надела на себя ожерелье, с трудом застегнув его. Взяла с собой в гостиную фотографию и повесила ее прямо под снимком Люкке.

Эллен долго стояла и смотрела на стену. Глаза наполнились слезами, и ей пришлось отвести взгляд.

«Чем я занимаюсь?» – подумала она. Смерть, смерть, смерть.

Но это не помогло.

От отчаяния она достала мобильный и позвонила Уве. Не важно, сколько времени. Она должна связаться с мамой Люкке. Ей это не нравилось, но, может быть, другого способа нет.

Как в кино. Или точно так, как по телевизору.

Хелена медленно провела рукой по ярко-красному дивану, переводя взгляд с одного телеэкрана на другой. В гримерке повсюду висели телеэкраны. Совершенно невероятно, но скоро она будет сидеть в студии и беседовать с Тильде де Паулой.

Темой воскресного «Утра новостей» был День матери. В студии Лейла пекла нежные торты для всех замечательных мам страны, за все то, что каждая из них сделала для своих детей в течение года. Торты со сливками для образцовых мам, никогда не теряющих терпение и всегда готовых служить своим детям, независимо от того, как они сами себя чувствуют. Для тех, кто всегда поступается своими интересами ради блага своих детей. Для тех, кто никогда не пропускает чистку их зубов, не забывает дать витамин D и каждый день делает со своими детьми уроки. Для тех, кто никогда не кричит и не теряет своих детей.