Справка. Еще в первые годы после революции существовала государственная установка «черпать все хорошее из-за границы обеими руками». При этом имелось в виду получение не только опубликованных материалов.

В 1925 году в недрах госбезопасности, в ее разведке возникло специальное подразделение — «техническая группа». В ее обязанности входило: формировать задачи, направлять деятельность по отслеживанию и учету достижений науки и техники на Западе, а главное — «намечать и проводить операции за рубежом, исходя из потребностей, направлений и темпов развития науки и техники в собственной стране».

В 1930-е годы у НТР имелись несомненные успехи, и о ее работе получили представление руководители страны. Им регулярно направлялись спецсообщения о наиболее ценных материалах. Так, в одном из них приводился список более пятидесяти документов по авиации, радиотехнике, химии, военному судостроению. В годы подготовки к войне с Германией НТР отслеживала развитие науки и техники, особенно в странах «высокой культуры исследований в ядерной физике».

Как отмечал историограф Барковский, «существенный прогресс физики, продвинувшейся далеко вперед в представлениях о структуре атома и свойстве их ядер, послужил для НТР чем-то вроде путеводной звезды в ее намерениях проникнуть в секреты атомного оружия».

Чтобы лучше представить, через какие тернии шла «атомная» разведка, следует выстроить логический ряд от первого «сигнала» НТР в наши резидентуры за рубеж до их первого «сигнала» о работах «над атомом» на Западе и первого взрыва отечественной атомной бомбы.

Итак, «сигнал»… Лондонская резидентура получила его сразу после начала Второй мировой войны. Она смогла отследить важный момент в продвижении работы над атомным проектом в канун нападения Германии на СССР. Затем последовали первые в истории разведки (да и страны) достоверные сведения — секретные, документальные, актуальные, о том, что идея создания атомного оружия приобрела в Англии практические очертания. Причем объединенный комитет начальников штабов британской армии потребовал изготовить атомную бомбу в течение двух лет.

Справка. Но… официально считается, что первые сведения о начале работ были получены разведкой и доложены главе госбезопасности Л.П. Берии и председателю ГКО И.В. Сталину якобы в марте 1942 года. В действительности это случилось к концу этого года, когда, работая по заданию Леонида Квасникова, лондонская резидентура (резидент Горский и разведчик-инженер Барковский) направили в Москву около 300 секретных отчетов материалов по проблеме исследования в области атомной энергии. Однако…

1940 год. Не имея указаний свыше, без запросов «светил» нашей науки, ибо контактов с Урановой комиссией АН СССР у разведки не было, НТР в лице разведчика-ученого Квасникова приняла решение начать работу по «атомному направлению». В этом начинании его активно поддержал «технически грамотный» и только что назначенный возглавлять разведку Павел Михайлович Фитин.

ФИТИН Павел Михайлович (1907–1971). В органах госбезопасности с 1938 года. Возглавлял внешнюю разведку в 1939–1946 годах. В годы войны под его руководством действовали резидентуры в 27 странах; было получено около 41 000 документальных материалов. Разведка проникла в секреты создания американского атомного оружия, лишив США монополии на него. Уволен из органов в 1953 году.

Квасников предвидел, что основные усилия советской НТР следует направить на работу «по теме» в Англии и США. Именно в них, по его мнению, следовало ожидать существенных подвижек в области создания в Европе атомного оружия (Примечание: серьезные «школы ядерной физики» существовали, но они оказались труднодоступными для проникновения даже с позиции нелегальных резидентур в силу специфичности разведзадачи и в силу фашизации Германии и ее союзника по «оси» — Италии, а Австрия попала под германскую оккупацию в результате аншлюса в 1938 году). В Германии «атомные работы» велись, и лишь в результате бегства ученых-атомщиков от нацистского режима об этих работах с возможным реальным выходом Гитлера на создание такой бомбы стало известно ученым в Британии.

Май 1941 года. Из лондонской резидентуры настойчиво сообщали, что доказана возможность создания атомного оружия. И британское правительство уже приняло программу по его изготовлению. А о практической стороне дела источники сообщали: в программу работ включены четыре независимые исследовательские группы.

Справка. В одной из них — бирмингемской — занимал лидирующую позицию физик-теоретик Клаус Фукс. Он был германским физиком, коммунистом по убеждению, бежавшим от гитлеровского режима на Британские острова. В Лондоне Фукс инициативно установил контакт с советской военной разведкой. Вклад Фукса в реализацию английского атомного проекта в рамках компании-прикрытия атомного проекта «Тьюбс эллойз» был столь велик, что он был приглашен главой американского атомного проекта Оппенгеймером в Штаты. Причем вместе с группой его коллег.

Как эхо того времени доносятся факты трагических реалий войны. Это случилось, когда англичане и американцы приняли решение об объединении усилий по программе «Манхэттен», призванной создать атомную бомбу на экономической и производственной базе Америки. Большая группа английских ученых и специалистов, работавших над атомной проблемой, была направлена военно-транспортным самолетом за океан по маршруту Британские острова — Новый Свет. Командир якобы имел приказ: «избавиться от груза» в случае попытки германской авиации перехватить его самолет и попытаться принудить его к посадке.

Ужасная мера, скажет слишком «щепетильный» обыватель? Но шла мировая война, и уже впереди маячили реалии создания «монстра» в лице атомной бомбы. И Гитлер ни при каких обстоятельствах не должен был получить доступ к информации по ее созданию. Еще и потому, что в самом Третьем рейхе германские ученые активно работали над появлением собственного, как говорила верхушка нацистского государства, «оружия возмездия».

И трезвомыслящий политик, и военный, и антифашист должен был понять такую меру, ибо на войне — как на войне! Был ли в числе англичан на борту самолета антифашист Клаус Фукс или нет — сведений не сохранилось. Но случилось так, что ценнейший агент советской госбезопасности попал в самое сердце проекта «Манхэттен» в несуществующий ни в бумагах, ни на карте городок-призрак Лос-Аламос. В тот самый, где была создана «стена секретности»…

1941 год. Руководитель отделения НТР Квасников докладывал сведения осторожному Берии. Тот, после поверхностной консультации с не менее осторожными учеными, опровергает информацию как немецкую дезинформацию, нацеленную на отвлечение материальных и людских ресурсов воюющей страны от ее военных усилий. И хотя у компетентных специалистов вероятность появления атомного оружия не вызывала сомнений, актуальность работы «над темой» отступала на задний план — вермахт стремительно приближался к Москве, отставив позади Прибалтику, Минск и блокировав Ленинград.