Ну, увидела. И что дальше? Разреветься? Сдохнуть от досады, от несправедливости, от нелепости совпадения? От ревности.

Он – специально? Чтобы и она прочувствовала, насколько это болезненно и неприятно.

Ну да, прочувствовала: так что в сердце кольнуло, так что дыхание перехватило, и нестерпимо захотелось рвануть туда, к ним, спросить «Почему?» В смысле «Зачем?» Опять нет. «Что это значит? Кто она тебе? А как же я?»

Ну Лиза же не виновата, что так получилось, что воспринималось настолько однозначно, когда на самом деле, в действительности, по правде было совсем иначе.

– Трофимова! Ты чего? – Маша дёрнула её за руку, Лиза в ответ глянула непонимающе. – Чего остановилась-то?

– Я? Остановилась?

– Ага, – подтвердила подруга, присмотрелась внимательнее, помахала ладонью перед лицом. – Эй! С тобой всё в порядке?

– Да.

Нет! Вообще не в порядке. Ещё с утра, с того самого момента, как наткнулись друг на друга в прихожей, с того брезгливого взгляда и резких слов. А теперь ещё и это. И вряд ли оно подстроено специально. Как? Он же не видел, что Лиза здесь, даже не смотрел в её сторону. А значит, всё по-настоящему. У него. С другой.

Хотя ведь раньше Лиза не видела его вместе с этой девушкой. Ни разу. Но, может, просто всё было слишком неопределённо, а теперь… получается, она сама его подтолкнула. И даже если не смотреть в их сторону, всё равно чёткая картинка перед глазами.

– Лиз! – словно издалека долетел голос Маши, вернул в реальность. – Ну, ты сегодня прямо сама не своя. Что-то случилось? Ты ведь утром одна пришла, без Алика.

– Он перепил вчера, – на автомате доложила Лиза, даже не задумываясь над словами. – Решил сегодня прогулять.

Алик позвонил, пусть почти и в последний момент, чтобы она его ждала, что он никуда не собирается идти, а планирует страдать дальше. Может, опять рассчитывал на её компанию? А может, и нет. Просто не проигнорировал молча, хотя бы из чувства благодарности – она же не отказала, пришла, когда он позвал.

– А я уж подумала, вы поссорились, раз с утра не вместе, – озабоченно продолжила подруга, но потом ухмыльнулась с понимание: – А оказывается, всё наоборот – это вы просто так удачно погуляли. Отмечали чего?

– Нет. Не совсем. Просто под настроение. – Лиза по-прежнему отвечала не задумываясь, слова сами подбирались. Наверное, у каждого существовал в сознании запас таких дежурных фраз, практически на любые случаи жизни, которые комплектовались сами, без особых усилий, когда требовалось поддержать разговор, создать видимость, что у тебя всё нормально. – Выпили коктейлей в баре. А Алик слишком увлёкся.

– Ясно всё с вами, – опять ухмыльнулась Маша, но на этот раз сочувственно. – Парень, как всегда, без сил и отдыхает, а для тебя, Трофимова, учёба – это святое. Будешь помирать, но всё равно приползёшь грызть гранит науки. Головка, как, не болит?

– Да всё в порядке, – упрямо проговорила Лиза. – Пойдём уже дальше.

Ведь не хотела смотреть, не хотела, но не выдержала, чуть повернула голову. А вот для чего? Чтобы ещё сильнее заныло в груди? Или вдруг бы получилось убедиться, что увиденное тоже всего лишь досадная случайность, глупое совпадение? Но нет, это сама она глупая, раз понадеялась на подобное.

А он вдруг тоже повернулся, скользнул взглядом, не задерживаясь. Но ведь точно знал, куда смотреть. Знал. Куда. Смотреть. Не просто озирался по сторонам. Значит, всё-таки специально? Значит…

Да понятия она не имела, что это на самом деле значит. Просто придумывала, как хотелось. И когда на следующее утро вышла из подъезда и увидела Алика, хотя и так всё было очевидно, уточнила:

– Ты один?

– Ну да, – подтвердил Пожарский, доложил: – А Ники уже умотал пораньше. Не захотел с нами. – Потом поинтересовался, но вроде без особого любопытства, между делом: – Он тебе нужен?

Нужен, да. Очень.

– Нет, – мотнула головой Лиза, пожала плечами. – Непривычно просто.

– Да я и сам не понял, чего это он, – поморщился Алик, но тут же беззаботно отмахнулся: – Хрен его разберёт. Интересно, так сама спроси.

– Не интересно.

Тем более, она знает. Чтобы лишний раз не встретиться, не пересечься. С ней.

Или Лиза слишком много о себе думает? А его и на самом деле не касается.

Ну как наконец-то перестать маяться, перебирать варианты, угадывать смыслы, надеяться впустую? Голова пухнет, сердце постоянно без причины разгоняется, болезненно щемит в груди, и даже спать не получается.

Как же со всем этим разобраться? Действительно – спросить прямо?

Нет, она не выдержит больше этой неопределённости. Точнее, неправильности. Ведь дело только в том, что он всё не так понял. Поэтому ничего страшного и неприличного, если Лиза подойдёт первой, если заставит себя выслушать. За ней нет никакой вины, просто недоразумение, и гордость здесь ни при чём. И вообще глупость, отказываться от важного из-за какой-то ерунды, только ждать, а вдруг он проникнется, не выдержит и придёт сам.

Возможно, когда-нибудь подобное и случится, если он действительно… хм, не равнодушен к ней. Но, возможно, и не случится, а ждать нет никаких сил. И раз Крайнов настолько обиделся, что разозлился тогда, а теперь избегает, значит, его слишком задело, значит, его очень даже касается (а не касалось, так ничего бы и не изменилось), значит…

Ну хватит же, хватит! Опять только додумывать и предполагать. Решила же – действовать. Волнительно, переживательно и страшно всё-таки тоже, но зато знаешь, что всё определится, как только скажешь – начнётся или закончится (ну нет!) – а это в сто раз лучше, чем волноваться и переживать бесконечно, бессмысленно и безнадёжно.

Университет – не самое подходящее место для подобного разговора: народу слишком много и пространство слишком огромное. Поэтому лучше попробовать дома и воспользоваться маминым опытом, у неё его всяко больше, и она знает, о чём говорит. Тем более с папой у них даже сейчас не совсем всё буднично, уныло и только по привычке.

Как там она говорила? «Раз живёте самостоятельно, поди толком и не готовите». И легко поймала Крайнова на домашний суп. И даже если это будет выглядеть глупо, да плевать. Лучше пусть поводом окажется угощение, чем желание оправдаться и выяснить, как всё-таки он к Лизе относится. Для начала вообще главное, чтобы Ник хотя бы дверь открыл или не захлопнул её перед носом.

Открыл, не захлопнул, глянул снисходительно, но вроде без неприязни, совсем не как тогда, поинтересовался:

– И чего тебе?

– Я пирог принесла, – сообщила Лиза, без заискиваний, просто факт констатировала. Вроде бы ещё и великодушно получилось. – Вкусный, с рыбой. С горбушей. Мама пекла и опять слегка увлеклась. Большой получился. Нам одним всё равно быстро не съесть, и я подумала, вы тоже захотите.