– Ясно. Ну, дуй за холм. Я предлагаю вот что: затаиться и не выдавать своего присутствия, пусть часть войдет в ворота, мы ударим дружно из всех стволов. Если будут огрызаться, то не все, а только те, что в ворота пройти успеют. Остальные им на помощь ломанутся, я их остановлю. В общем, передовую группу мы положим… Ну а там, глядишь, и шаман наш подключится.

Швед начал расписывать свой план, к компании присоединился Щавель. Идею Шведа он одобрил, но внес кое-какие поправки – так, что они с Ясенем оказывались в тылу, позади остальных. Алекс про себя отметил это интересное обстоятельство, но краевцы – наниматели, они решают, как поступить. Швед был того же мнения. Себе он выбрал самый опасный пост – на крыше бывшего КПП, маленького кирпичного домика у ворот. Крыша строения была разворочена, ржавые листы кровельного железа стояли торчком, за ними можно было спрятаться. Две казармы, выходящие окнами к въезду, заняли пары стрелков – Алекс с Яной и Шмыг с Ляшей. Поскольку Яна считалась более слабой боевой единицей, их позиция была дальше от ворот. Краевцам оставался двухэтажный дом, к которому дорога вела между казармами. Со второго этажа открывался отличный обзор, но и расстояние было великовато для прицельной стрельбы. Определившись с планом, занялись приготовлениями. Яна пересчитывала патроны к «макарову», Ляша клянчил запасной магазин у Шмыга…

– Знал бы, что так обернется, приготовился бы получше, – буркнул Швед, роясь в рюкзаке. – И патронов маловато, и гранат нет. Хотя я-то знаю: сколько ни запасайся, в конце концов окажется, что не хватает еще одного ножа.

Когда закончили распределять позиции и уточнили секторы обстрела, вдалеке возникло тарахтение мотоциклетного двигателя.

* * *

Швед махнул рукой: «По местам!» – и побежал к КПП. Краевцы уже убрались на свою позицию, и большая часть приготовлений прошла без них. Распоряжался в основном Швед, Ляша вставил пару замечаний, Шмыг для вида поспорил, но в конце концов соображения Шведа были признаны разумными.

Алекс с Яной осмотрели окна, выбрали подходящие для ведения огня и стали ждать. Яна стояла у окна, Алекс присел у стены и вытянул ноги.

– Ясень со Щавелем странно себя ведут, – заметил он. – И в дороге, и сейчас тоже.

Ничего нового он этой фразой не сообщил, просто ждать молча было невмоготу. Хотелось что-то делать… ну, хотя бы поговорить. Наверное, Яна чувствовала то же самое.

– Угу, – кивнула она. – Их, похоже, вообще не волнует, как мы отбиваться будем. Не удивлюсь, если они уже удрали. Слушай, а если так… может, нам лучше вообще не драться с теми, кто явится? Объясним: так, мол, и так, мы нанятые работники, а хозяева смылись, а?

Из-за ограды уже доносился рокот двигателя и тяжелый грохот чего-то тяжеловесного, катящего по дороге. Звук постепенно нарастал…

Алекс хотел ответить, что переговоры – тоже вариант, но нужно было с остальными обсудить… не успел. Яна хмыкнула и добавила:

– Ну нет. Переговоры отменяются.

– Что там? – Алекс встал и глянул в окно.

Отряд преследователей уже подобрался к ограде, и в пустом проеме ворот промелькнул знакомый бампер бронированного автобуса, украшенный черепом горбуна. Тяжелая машина свернула, водитель маневрировал, чтобы остановиться поперек шоссе, так что в створе ворот поплыл борт с бойницами… Замер.

– Батька? Да, с ним не о чем разговаривать.

Двигатель затих, не слышно было и мотоциклетных моторов. Клан Батьки уже подтянулся к объекту, теперь были слышны лишь голоса кочевников и торопливый перестук подошв. Рыночники сновали за оградой, не показываясь в проеме ворот. Вот нашелся один смельчак, заглянул и тут же отпрянул. Голоса стали громче. Объект выглядел заброшенным с давних пор, внутри ограды никто не показывался, да и вообще не было никаких следов человеческого присутствия. Люди Батьки гадали, не ошиблись ли они – это ли цель похода? Или они упустили краевцев?

Яна и Алекс затаились у окон, осторожно наблюдая за действиями пришельцев. Вот в ворота скользнул человек в черной куртке. За ним другой. Бойцы разбежались в стороны и присели в зарослях, настороженно водя стволами по сторонам. Ничего не происходило. Кочевники, перебегая от куста к кусту, пробирались все дальше, один справа, другой слева от дороги, ведущей к плацу и «Военторгу».

Там, где дорога миновала казармы, они остановились. Один направил автомат на окна, и Алекс отступил в простенок. Показалось, кочевник целится как раз в него. Другой уже совсем успокоился и позволил «калашу» повиснуть на ремне. Стояла тишина, нарушаемая лишь хрустом травы под ногами и окликами снаружи:

– Эй, ну как там? Видишь что-нибудь? Они хоть были здесь?

– А Лес его знает, – ответил один из разведчиков. – Следов нет ни хрена. Пальнуть, что ли?

– А что! Попробуй! Глядишь, кто-то выскочит!

Простучала автоматная очередь. Кочевник выбрал именно то здание, в котором прятались Алекс с Яной. Пули ударили в стены, брызнули осколки…

– Ну как?

– Да глухой номер! Нет здесь никого. Батьке скажите: пусто!

В ворота вступили еще несколько человек. Они уже слегка расслабились – решили, что на объекте преследуемых нет. Кто-то снова крикнул, чтобы передали Батьке – здесь пусто. Алекс решился выглянуть – боец, остановившийся напротив его окна, уже отвернулся. Сейчас он смотрел вдоль дороги, скользя взглядом по двухэтажкам в центре объекта. А в створ ворот уже валила толпа – кочевники шагали, не скрываясь и больше не ожидая отпора. Несколько человек сразу свернули к КПП – ближайшему зданию на их пути. Двое шмыгнули внутрь, и тут Алекс заметил движение на крыше. Швед, приподнявшись, швырнул в ворота «мочалку» – конечно, уже активированную. Бойцы Батьки в черных куртках, больше не пытаясь играть в штурм крепости, валили во двор. В створе ворот даже возникла небольшая заминка, слишком много народу собралось в одном месте.

Артефакт описал длинную дугу и шмякнулся где-то среди черных курток. Негромкий хлопок – «мочалка» разрядилась выбросом ядовитых спор. Зеленоватое дымное облачко вспухло в створе ворот, и кочевники с воплями бросились врассыпную. Те, кто оказался в эпицентре, не смогли пробежать и пары шагов, двое упали на колени, мучительно кашляя и отхаркиваясь зеленой пеной. Один катался по земле, хватая себя за куртку на груди. Лицо мгновенно побагровело, бедняга пучил глаза, но не мог даже кашлянуть… Повсюду стоял кашель и раздавались вопли ужаса. Отравление спорами не обязательно заканчивалось летальным исходом, но перед этой напастью все испытывали мистический страх. Алекс не раз слышал страшные истории о тех, кто перенес разряд «мочалки». Финал у каждой истории был неизменно трагический. Похоже, все эти истории – до единой – слышали и люди из клана Батьки. Это было видно по охватившей их панике.

Швед с грохотом провалился внутрь КПП, и треск ломающихся стропил тут же перекрыл звук автоматной очереди. Прикончив тех, кто оказался внутри, Швед открыл огонь по кочевникам, разбегающимся от ворот, где медленно таяла, растворялась в воздухе зеленая дымка. Заговорили автоматы Ляши со Шмыгом. Алекс тоже стрелял. Черные куртки, мечущиеся среди кустов между воротами и казармами, были неплохой мишенью. Четыре автомата за минуту выкосили всех, кто оказался внутри. Швед выскочил из КПП и, прикрывая лицо рукавом, побежал к казарме, в которой засели Алекс и Яна. Он опасался вдохнуть ядовитый дым, хотя от его позиции до проема было довольно далеко, метров восемь, а ветер уже унес отраву. Промчавшись по дороге и перепрыгивая через распростертые тела в черных куртках, Швед добежал к входу в казарму и ввалился внутрь.