когда. Идет. Могу еще совет дать: подружись с Громилой. Его тут все боятся, даже капитан. А еще лучше — спи с ним. Так он точно тебя в обиду не даст.

Лу мотнула головой и поскорее убралась с палубы. Совет ей был категорически не по нраву. Никто из команды не вызывал у нее ни малейшего интереса.

Глава 13. Принцесса

Ночевать рядом с Лори оказалось идеей не самой хорошей. Лу, хоть и жившая в крохотной квартирке, не привыкла к столь близкому соседству. Повариха храпела, ворочалась и пахла отнюдь не ромашками. Пол был жесткий, одеяло тонкое, а нервы и вовсе ни к черту. Лу проваливалась в кошмары, убегала от кого-то, падала с борта корабля или края острова, просыпалась с отчаянно колотящимся сердцем и боялась снова закрывать глаза.

Пол снизу казался чем-то живым, постоянно вздрагивающим и шевелящимся, что тоже не добавляло спокойствия.

Стуча зубами и дрожа, завернувшись в одеяло, Лу вышла из каморки. Небо едва светлело. Было тихо, только двое матросов скользили по палубе неясными тенями, общаясь жестами, да сверху тёмной птицей кто-то сидел на мачте.

— Капитан там, на корме, — бросил ей матрос. — Отхожее место на носу. Смотри, не свались вниз, принцесса.

Кажется, это прозвище прилипло к ней навечно. Лу оно даже нравится. В полной мере выражает всю ее суть. Оказывается, она избалованная. Оказывается, изнеженная. Вовсе не сильная, не самостоятельная, не решительная. Домашняя кошка, что чувствовала себя в безопасности в квартире, отважно сражаясь с мухами и шуршащими фантиками от конфет, дерзко прыгающая по шкафам и цинично собирающая пыль под креслами. Но стоило ей оказаться на помойке — вся смелость закончилась. Крысы, вонь гниющих объедков, противная грязь, прилипающая к светлой шерстке — и нет больше хищницы. Только жалобно мяукающий котёнок забился в щель и дрожит от холода и страха.

Принцесса, ага.

Гальюном оказалась обычная дырка в доске, доступная всем ветрам, ничем не прикрытая и, конечно, совершенно не стерильная. Лу, представив, чем могут быть больны местные барышни, да и не только барышни, пришла в ужас. Разумеется, никаких салфеток, бумаги или ветоши не прилагалось, имелось только ведро, на дне которого плескалась, наверное, вода (проверять не рискнула). Но другого варианта не было, пришлось, балансируя на носочках, справлять нужду. Руки мыла на камбузе, из большого чайника, искренне надеясь, что Лори ее за это не убьёт.

Капитан Байд стоял за штурвалом, который был похож на рулевое колесо, только ощетинившееся гладкими деревянными иглами. Молчаливый, собранный, уже в сапогах и подвязанными в хвост волосами, он покосился на Лу и тяжко вздохнул. Интересно, если его сейчас вырубить шокером, сможет ли она завладеть кораблём?

Глупо и смешно. Она боится тут всего.

— Как корабль плывет по воздуху? — наконец, спросила.

— Течения. Воздушные фронты. Плотные потоки эфира. Некоторые неизменны. Некоторые постоянно меняют русло.

— Это… сложно?

— Не сложнее, чем находить Двери, принцесса.

— А что за фигня тут с железом?

— Ну… его нет. Мало месторождений. Глубоко. Дорого. Опасно.

— И как вы живете?

— Где можно, используем медь и бронзу. Посуда, украшения, гвозди вон… Но железо в разы прочнее. Пушка из бронзы прослужит меньше.

— Пушка? — удивилась Лу. — Зачем вам пушки?

— Стрелять, принцесса. А ты о чем подумала?

— Но… если бронза доступнее, то пушку можно починить. К тому же температура плавления у неё ниже.

— Верно. Но железо… это железо. Как бы тебе объяснить, детка… В твоём мире какая валюта? Какой металл ценится?

— Золото.

— А почему?

— Его ограниченное количество. И красивое. И… — Лу запнулась. Она была не сильна в экономике. — Оно инертное. Из него украшения делают.

— Ну вот. А у нас редкость — железо. И оно — валюта. И ещё железные сплавы прочные и не окисляются. Как-то так.

— А золото? — с любопытством спросила Лу, трогая сережки.

— Его в горах много, валяется под ногами. Никчемный металл, годится только на дешёвые украшения и игрушки. Слишком мягкий.

— Медь?

— Много. Самородками. Хороший, нужный металл. Особенно сплавы его. Не с золотом, конечно, с золотом ерунда. Но бронза везде: оружие, гвозди, даже посуда.

— Какое тут оружие? — девушка искренне заинтересовалась. Оказывается, с Байдом вполне можно иметь дело! — Пушки? Пистолеты? Арбалеты?

— Пистолеты есть, но мало. Мастеров мало. У нас странный мир, детка. Сплошные двери и окна. Перекресток миров его еще называют. Или чистилище, ха-ха.

— То есть такие, как я, тут не редкость? — уточнила Лу.

— Ну. Выпадают.

— И что с ними происходит?

— А зачем, ты думаешь, местным ставят метки? Чтобы отличать своих от чужих. Чужих можно использовать на пользу прогрессу… ну, или тому, кто их первый нашел. Чужие всегда знают что-то особенное, нужное или хотя бы интересное.

— Что-то мне подсказывает, что используют их не на добровольной основе?

— Ты права, принцесса. Их запирают в подвалы и выжимают досуха. Радуйся, принцесса, что ты видишь звезды и дышишь свежим ветром. Могло быть и хуже.

Лу скривилась и потерла щеку, по которой она получила сразу по прибытии в этот мир мечты. Хуже?

— А могло быть и лучше, верно?

— Ну… врать не буду. Не люблю врать, когда это не нужно и не опасно. Есть у нас Ясноглазая. Тоже чужачка. Но она сильная, сумела не просто выбраться из подземелья, куда ее запихнули, а окрутить тархана того острова, где оказалась. Стала, понимаешь ли, тарханшей. Но ненадолго, ее супруг скопытился, а наследничек совершенно не горел желанием передавать власть бабе, да еще чужачке. Но он ее не убил, к сожалению, а договорился. Купил ей корабль, и теперь Ясноглазая шатается по островам, торгует и интригует. Профсоюз какой-то задумала, баб поддерживает и все такое. А пасынок сидит на острове и копит железо.

— Завидуешь? — догадалась Лу.

— Ну, мне тарханов соблазнять нечем, рожей не вышел и сиськи недостаточно большие, — ухмыльнулся Байд. — Но толк от Ясноглазой есть, у нее лучший в Эгландии питомник тирахов.

— А кто такие тирахи?

— Покажу. Потом. Тебе зайдет, обещаю. А пока беги в камбуз, там уже Лори кастрюлями гремит. Раз уж с ней живешь, помогай. У нас никто не лентяйничает на корабле. А баба или готовит, или обслуживает матросов по-другому. Пока ты свою полезность не проявила, живи