думал, я освобождал, были схвачены другой партией вампиров, остальной частью группы, с которой я работал. Мёртвые тела беглецов были сложены, как дрова, вдоль стен, в то время как пятеро, всё ещё дышащих, цеплялись друг за друга в центре загона, с ужасом глядя на окружающих их вампиров.

Рассел наклонился вперёд, положив руки на бёдра.

— Ну, детали не важны. Я вошёл, как рука Божья, и убил их всех. Беглецы были близки к кататонии, когда я открыл загон и попытался освободить их. Вот тогда я понял, что клыки превосходят меланин.

— Я вернулся и нашёл тех, с кем путешествовал. Они были за пределами плантации, жалко пытаясь спланировать нападение, как могут только преступно глупые. Я легко убил их всех, но не испытал триумфа. Я думал, что использую свою новообретённую силу и скорость, чтобы исправить ошибки, найти справедливость. Вместо этого я был просто ещё одним чернокожим, которого невольно использовали, чтобы предать свой собственный народ.

— Ты никого не предавал, — тихо сказал Клайв.

Он покачал головой.

— Скажите это тем, кто думал, что они, наконец, вырвались на свободу, только для того, чтобы быть использованными — по общему признанию, более кровавым и непосредственным способом — другими белыми угнетателями.

Какое-то время мы сидели молча.

— После этого я отправился на запад, следуя своему первоначальному плану. Когда я натыкался на вампиров, я убивал их. Не имело значения, к какому ноктюрну они принадлежали или кем питались. Они были напоминанием о том, что независимо от того, что я делал, какими бы сильными сторонами или талантами я ни обладал, меня никогда не будут воспринимать иначе, как нечто незначительное.

— Двигаясь ночью, я, в конце концов, добрался до Сан-Франциско. Я слышал об этом английском ублюдке, — он указал большим пальцем на Клайва. — И планировал убрать его.

Он усмехнулся, и на этот раз в его смехе не было злобы.

— Я едва сделал свой первый шаг, как уже летел по воздуху и отскакивал от дерева. Я никогда не видел, чтобы кто-то двигался так быстро. Он одолел меня за смехотворно короткое время. Я ждал, когда он возьмёт меня за голову, испытывая небольшое облегчение, если честно, но он спросил, кто я такой и почему я так сильно желал его смерти.

Грудь Клайва задрожала у меня за спиной, когда он засмеялся.

— Мне показалось, что это важная информация.

— Поскольку я предполагал, что я был в нескольких шагах от того, чтобы избавиться от страданий нежити, я извергал все грязные вещи, которые мог, обвиняя его во всех отвратительных вещах, которые делали другие вампиры. Однако вместо того, чтобы взять меня за голову, он протянул мне руку и пригласил выпить с ним пинту, поскольку это прозвучало так, как будто мне пришлось нелегко.

Затем он повернулся ко мне, пригвоздив меня своим пристальным взглядом.

— Заслужил ли я наказание, мисс Куинн? Согласно всем законам, согласно преобладающим верованиям, цвет моей кожи означал, что я был не более чем рабочей лошадкой, вещью, которую нужно было использовать для улучшения белого общества. Я отверг их версию человеческой порядочности. Я перевернул их представление о естественном порядке вещей, украв себя и других, лишив их тех, на кого они должны были наступить, чтобы чувствовать себя выше. Должен ли я быть наказан за это?

— Конечно, нет, — выдохнула я.

— Значит, это только вы? Вас следует наказать за то, что вы делаете всё возможное, чтобы выжить?

ГЛАВА 12

Мне кажется, или слово «Фехтование» просто звучит непристойно?

Рассел был прав. Это разбивало мне сердце, но «Убиенную Овечку» нужно было закрыть на время, пока я разбиралась со своей тётей. В противном случае я выставлял своих друзей в качестве её мишеней. Я позвонила Дейву, который ворчливо согласился, написала Оуэну, который проигнорировал меня, и оставила сообщение для ведьмы, создавшей мои обереги, чтобы добавить в них сообщение типа «закрыто до дальнейшего уведомления» на входах в бар.

Решив, что это лучшее, что я могла сделать посреди ночи, я отправилась на поиски Рассела и Клайва, которые устраивали для меня тренировку в подвале. Я бы предпочла остаться в библиотеке и почитать, но мы не всегда получали то, что хотели.

Мне было приятно осознать, как легко теперь было отследить их сигнатуры. Они находились в подвале, в большой комнате в конце восточного крыла. Обычно я любой ценой избегала подвала. Стиль и элегантность верхних этажей продолжались и внизу. Дело было не в том, что это было тёмное, страшное место. Дело было в том, что именно здесь жило большинство вампиров, тут были их места отдыха под землёй.

Когда я сошла с винтовой лестницы, мне пришлось пройти через шикарную гостиную нежити. Вампиры, без сомнения, услышали моё сердцебиение, поэтому меня встретили скучающими взглядами презрения. Я закрыла свой разум от их мыслей, но некоторые из наиболее настойчивых всё же проскользнули. Большинство из них можно было бы подшить под заголовком «Ведь Лиан — лучшая пара для нашего Хозяина, нежели ты».

Вздохнув, я прошла сквозь группу и повернула направо в коридор, ведущий к Клайву. Здорово. Я также почувствовала сигнатуру Лиан за дверью в конце коридора. Замечательно.

Комната была огромной, намного больше, чем я ожидала. Лестница вела вниз, на пол, покрытый коричневой циновкой. Из-за опущенного пола комната была почти двухэтажной. Рассел разложил разнообразные мечи и пистолеты на столе, покрытом чёрной драпировкой. Лиан стояла рядом, но не разговаривала с ним. Её глаза были прикованы к центру комнаты. Когда я начала спускаться по лестнице и вся комната оказалась в поле зрения, я поняла почему.

Клайв, без рубашки, без обуви, стоял в своих чёрных брюках, размахивая широким мечом с мастерством и лёгкостью древнего воина, которым он и был. Как бы сильно я не выносила Лиан, её зацикленность была понятна. То, как он двигался, как напрягались и удлинялись мышцы, мешало думать.

Он поднял глаза, и мгновение спустя обнаружил, что я пристально смотрю на него. Ухмыляясь, выглядя моложе и светлее, чем когда-либо, он жестом пригласил меня вперёд.

— Снимай обувь и толстовку, и мы начнём.

Его рубашка и жакет лежали на длинной кожаной скамье, стоявшей вдоль стены. Я сняла туфли, носки и стянула толстовку через голову, оставив всё это рядом с его одеждой.

Циновка ощущалась странно под моими босыми ногами. Она была не похожа на те, что были в школьных спортзалах. Она была тоньше и сделана из какого-то тканого материала, который не позволял скользить.

Клайв, выглядевший более великолепно, чем кто-либо имел на это право,