– Я виновата перед тобой, – сказала Джен. – Мы все виноваты, но я больше всех. Я скажу тебе одну вещь… Я не должна говорить тебе этого, я даже не знаю, что будет, когда мои узнают, что я тебе это сказала, но, наверное, ты все-таки должен это знать.

Ризи медленно возвращался в свое обычное состояние. Джен продолжала говорить, не обращая на его превращения ни малейшего внимания. Можно подумать, она в день по десять раз сталкивается с подобными штуками.

– Мы специально переехали в этот город, чтобы ты мог подружиться с Дюшкой Клюшкиным. Чтобы вы стали настоящими друзьями. Настоящими, понимаешь? Это очень важно. Не для Дюшки, для тебя. Это очень опасно, но это твой единственный шанс – сейчас я скажу тебе самое-самое главное, но об этом никто не должен знать. Лучше пусть обо мне все узнают, и о тебе, и о Дюшке, но только не об этом – ты можешь сделать…

Джен вдруг замолчала. Ризи, а вернее, Венька Бесов собственной персоной, потому что чудовище со смещенной головой и вывернутыми наизнанку руками превратилось в Веньку, не моргая, смотрел ей в глаза. Его взгляд был холодным и полным решимости, ее – виноватым и сомневающимся.

– Нет, все-таки не скажу, – проговорила наконец Джен. – Если я скажу тебе, что именно ты должен сделать, ты уже никогда не сможешь этого сделать.

– Струшу?

Ризенгри Шортэдлонг с самого рождения ничего не боялся.

– Нет. Совсем нет. Просто тогда у тебя не получится.

– Что не получится?

Сейчас Ризи просто люто ненавидел свою сестру. Неужели это ее появлению он был так искренне рад всего какую-то пару часов назад?

– Слушай меня внимательно, – сказала Джен. – Ты можешь быть счастлив. Ты можешь жить практически там же, где и я.

– В раю?

– Ну, в общем, не совсем, но… да, в раю. Почти.

– Как бы не так. Меня и здесь укокошат сразу, как только узнают, кто я. А уж насколько ваши мне не рады…

– Ты думаешь, я вру?

Ангелы не умеют врать. Даже если бы Джен захотела, у нее бы просто ничего не получилось. И Ризи знал об этом.

– Ты можешь быть счастлив. И все вокруг тебя может измениться так, что ты и представить себе не в состоянии. За Дюшкой следят не только мутанты из СОСИСки…

– Из чего?

– Из секретного управления, с которым мы давно сотрудничаем. Мы, ангелы, тоже следим за ним. И как только он сам станет ангелом, – или не станет, это уж как получится, – все может измениться в момент, пойми. У тебя есть три месяца, может, чуть больше или меньше, – столько, сколько вы будете вместе. Я не могу тебе открыть, что именно ты должен сделать. Но могу сказать: будь очень осторожен, так как за Дюшкой вовсю следят. Вокруг него куча видеокамер, которые записывают каждое его движение. В него вшили десяток датчиков, которые контролируют его температуру, давление и все остальное, что только можно проконтролировать. Единственное, чего они не могут, так это залезть в его голову и прочитать мысли. Мы тоже не можем – в случае с Дюшкой этого нельзя делать ни в коем случае.

– А мои мысли вы читаете? – спросил Ризи.

– Нет, – сказала она. – Мы еще ни разу не читали твои мысли. И пока не собираемся.

– Почему?

Джен ответила не сразу. То ли она думала, то ли советовалась с кем-нибудь из своих.

– Так, просто.

И торопливо добавила:

– Но мутанты, особенно те, которые крутятся вокруг Клюшкина, могут в любую минуту просканировать тебя со всеми потрохами. И пожалуйста, больше не спрашивай меня сейчас ни о чем, ладно? Давай-ка мы приведем в чувство родителей. И пора подключаться к миру, верно? Как бы ваши соседи не заподозрили чего неладного…

В первую очередь Джен занялась мамой. В этот процесс Ризи не вмешивался. Потом они уже втроем отпаивали чаем папу. Чай был особенный, настоянный на убойной дозе циклобрюхсана, но мистер Шортэндлонг пришел в себя только после третьей чашки.

– Можно, я задержусь еще ненадолго? – мысленно попросила Джен Рональда Э-Ли-Ли-Доу, своего персонального ангела-куратора по всем вопросам.

– Вообще-то тебе давно пора, малышка, – ответил Рон. – Впрочем, ты же знаешь, я буду прикрывать тебя столько, сколько тебе потребуется.

– Мне пора! – коротко объявила Джен и растаяла в воздухе. Но тут же опять появилась. – Обещай мне, что будешь осторожен, как никогда!

В ее ангельском взгляде было столько тревоги, что любой самый толстокожий мутант смутился бы. Риз уже не раз замечал подобное выражение на лице сестры и знал, что оно означает: сестра пе-ре-жи-ва-ет. Иными словами, ей плохо. Плохо – это примерно так, как бывает, когда чего-то хочешь, чего нельзя.

Плохо – это плохо. Это понятно. Риз вовсе не хотел, чтобы Джени было плохо!

– Обещаю, – пробормотал он, и Джен растаяла окончательно.

Ангел второй категории Рон Э-Ли-Ли-Доу, ни на одну секунду не упускавший из внимания свою подопечную, еще раз проверил, все ли в порядке, и снял защитное поле с дома Шортэндлонгов. Марсия Шортэндлонг, ее муж Элиот, а также трое случайных прохожих, оказавшихся неподалеку, как всегда, абсолютно ничего не почувствовали, – у ангелов свои, особо тонкие методы. А Ризенгри показалось, что внутри него что-то тихонько лопнуло и разлетелось в стороны. Но мысли и ощущения четвертого мутанта Вениамина Бесова никто так и не просканировал.

Ризенгри Шортэндлонг приучил себя оставаться Вениамином Бесовым даже во сне. Он настолько свыкся с ролью пятиклассника Веньки, что иногда уже и сам не мог точно решить, кого из них двоих в нем больше: двухметрового решительного наглеца или спокойного ироничного обыкновенуса. Но в эту ночь Ризи решал гораздо более сложную проблему: он еще и еще раз пытался выстроить информацию, полученную от сестры, в единый логический ряд. Итак, он может быть счастлив. В это особенно хотелось верить. Тем более что ангелы всегда говорят правду, и раз Джен сказала, что он может быть счастлив, то, значит, это действительно так. Счастье – это очень сильная и лучшая из человеческих эмоций. Допустим. Надо попробовать, почему бы нет… Но где он сможет стать счастливым? В раю, среди ангелов? Ему никогда туда не попасть. Ангелом можно или родиться, как Джен, или стать после смерти, если, конечно, ты человек, который всю жизнь совершал только хорошие поступки, и твои мысли были чисты, а желания невинны. Что ж, возможно, у Дюшки Клюшкина и были слабые шансы стать ангелом. Но всем остальным мутантам в рай дорога заказана, это Ризенгри знал наверняка. Он много раз просил сестру взять его с собой хоть на одну минутку, ну хоть на полминутки.

– Это невозможно, милый, – с искренним сожалением неизменно отвечала она. – Не потому, что я не хочу или это кем-то запрещено. Ни один мутант не сможет пробыть там даже пару мгновений, понимаешь? Есть некоторые законы природы, которые просто невозможно нарушить.

– Например?

– Например, подбрось вверх этот стул и пожелай, чтобы он сам по себе завис в небе. Не подвешивая его в электромагнитном поле и не используя телекинез.