– Ты могла бы рассказать поподробнее о деле Гейнер Ридж? – спросила я, закрывая дверь кабинета.

– Зачем?

– Затем, что ты моя лучшая подруга. Я бы тебе рассказала.

– Ты знаешь, официально я не имею на это права, – сказала Элли.

Я вспомнила ее на футбольном поле. Она всегда была очень аккуратна и не допускала опасной игры. Одним словом, идеальный защитник.

– Элли, секреты – это то, чем я зарабатываю на жизнь. Мы в одной лодке. Все останется между нами. Обещаю.

Может, Элли чувствовала себя виноватой за то, как со мной обошлись в участке, но, как бы то ни было, она все мне рассказала. Я закрыла глаза, пока она говорила, и в моей голове начали вспыхивать яркие образы.

Убийство произошло где-то в конце сентября, хотя никто точно не знал, когда именно. Прошло несколько дождливых дней, прежде чем обнаружили тело. В центре Теннесси в это время года редко шел дождь. Само тело очень сильно обгорело. Именно поэтому три подростка, искавшие место, чтобы выпить пива и пострелять из пистолета, которые обнаружили труп, не сразу поняли, что перед ними.

По их словам, они одновременно замолчали, когда нашли это место. Будто нечто незримое – бог или кто-то еще наверху – повлиял на них. Молодые люди также описывали некую незримую ауру вокруг этого места. Птицы и насекомые, видимо, тоже ее ощущали, поскольку на поляне лишь скрипели сосны под легким полуденным ветерком.

– В земле все еще было зло, – сказал один из мальчиков полиции.

Они пинали угли сапогами, не понимая, что уничтожают улики, и оставляли за собой полукруглые следы от ботинок. Один подумал, что туда ударила молния, но попятился и наступил на челюсть.

По-видимому, подростки не решились сразу обратиться в полицию из-за наличия в их крови алкоголя. К тому времени, когда молодые люди на следующее утро прибыли в полицейское управление, снова пошел дождь, размывший все окончательно.

Помощник шерифа – новичок, только что закончивший академию, – последовал за молодыми людьми по двухполосному шоссе туда, где они были накануне. Он припарковался на скользкой обочине позади их внедорожника и зашагал через лес вслед за парнями. Температура в тот день поднялась выше среднего, их спины и руки покрылись потом, пока они пересекали пустые поля и углублялись в лес. Когда они вышли на поляну, как позже рассказывал помощник шерифа, они одновременно остановились. В его рапорте сообщалось, что на месте преступления мальчики буквально «вытаращили глаза», а сам он, даже не являясь экспертом, присев на корточки, смог обнаружить запах катализатора возгорания – возможно, бензина.

Подростки окружили тело. Помощник шерифа велел им не подходить близко. Он позвонил кому надо.

Через полчаса позади машины сотрудника стояли еще три машины. Через час появились еще десять. Помощник шерифа проводил мальчиков до дома, а затем вернулся, чтобы помочь полицейским перекрыть дорогу в обоих направлениях оранжевыми конусами, которые они выставили на дымящемся асфальте.

К полудню место преступления стало похожим на археологический объект. Судмедэксперт и группа криминалистов прибыли с камерами и деревянными клиньями. Некоторые были в хирургических масках. Команда завязала прозрачный мешок для мусора вокруг сосны и за три часа наполнила его пустыми пластиковыми бутылками из-под воды. Иногда они недовольно посматривали на вертолет телевизионщиков, круживший над их головами. Казалось, его тень напоминала тень большой хищной птицы.

Возле места преступления не нашли следов шин – неизвестный пришел сюда пешком. В круглой куче золы блестели, как ракушки, латунные болты. Это были скобы, оставшиеся от деревянного стула, который почти полностью сгорел под жертвой. Значит, речь шла о поджоге. Температуру рассчитали.

Позже обнаружили признаки насилия. Нашли куски пластиковых застежек-молний, вероятно, затянутых вокруг запястий и лодыжек жертвы. Быть может, рот жертвы чем-то заклеивали, но все сгорело.

За обгоревшим участком нашли вмятины в земле. Они образовывали небольшой треугольник, в котором было несколько проколов примерно в двадцати дюймах друг от друга. Именно эти улики больше всего озадачили следователей. Они присели на корточки, не давая даже капелькам пота падать на землю.

К концу дня помощники шерифа примерно оценили расстояние между местом поджога и дорогой. По их докладу, оно оценивалось примерно в полмили, хотя в этом вопросе явно имелась неопределенность. Можно было допустить несколько вариантов.

СМИ узнали только половину истории, но и этого оказалось достаточно. Весь город, казалось, вопрошал: «Кто мог сотворить такое?»

Когда Элли замолчала, я поблагодарила ее и повесила трубку.

Мне показалось, я почувствовала что-то… странное в ее голосе. Я ломала над этим голову, как над рисунком царапин на столовых приборах после вечеринки.

Выходя из кабинета, я снова заметила вторую лестницу – ту, что вела на веранду Марти. Я проковыляла по коридору и повернула медную дверную ручку. Она щелкнула, я шагнула к прямоугольнику молочного ночного неба и услышала дыхание шумных улиц. Над головой у меня был прямоугольник из рубероида – как я и представляла, все это напоминало зимний сад. Я мягко ступала, словно, неосторожно шагнув, я могла проломить пол.

Прохладный воздух касался моих щек. Я поняла, почему Марти любил здесь бывать – отсюда был прекрасный вид, как будто город спроектировали вокруг этого места. Аллеи деревьев с краснеющими листьями парка Сентенниал вели к величественным кирпичным стенам Вандербильта. Пар, поднимающийся из медицинского центра, был похож на дыхание гиганта, а красные и белые огни мигали там, где крыша встречалась с небом. Указательным пальцем я считала этажи, пока не нашла угол, где работал Паоло, а затем повернулась к лестнице. Но вдруг зазвонил телефон.

Заблокированный номер. «Возможно, потенциальный новый пациент», – подумала я.

Я прижала трубку к уху.

– Алло?

– Здравствуйте! Я пытаюсь дозвониться до Эмили Файерстоун.

Знакомый голос, который я никак не могла вспомнить.

Я держалась за перила, и мой голос эхом отзывался на лестничной клетке.

– Это я.

– Я не знаю, помните ли вы меня. Сэнди Харрисон. – Женщина замолчала. – Я работала с Паоло.

Совершенно ошеломленная, я боролась с нахлынувшими на меня чувствами. Я напрягла память. Помню ли я Сэнди Харрисон?

Так много всего произошло. Иногда суматоха стирает память.

– Я сотрудница лаборатории, где… он работал. Кажется, мы даже встречались с вами несколько раз, один раз – на вечеринке.

И тут я вспомнила. Вечеринка.

Я вспомнила копну волос Сэнди, завивавшихся, будто курсивные буквы. Я завидовала ей – мои волосы даже рядом не стояли. Я вспомнила плотный шелк ее платья; как я чувствовала себя голой рядом с ней. Хорошенькая девушка, с искренними глазами, немного моложе нас. Она произнесла имя Паоло, коснулась его руки в знак приветствия, показав этим, насколько они близки. Этот жест заставил меня заскрежетать зубами.