Эмма взяла фото и сказала все, что говорят в подобных случаях. «Какой прелестный ребенок, – подумала она, едва сдерживая слезы. – Господи, ну почему это не мой ребе­нок?!»

– Детеныш очаровательный, не пойми меня неправиль­но, но, боже, сколько же с ним хлопот! – продолжала Джа­нин. – Ему всего два месяца, и, чтобы взять его куда-нибудь с собой, приходится тащить груду всяких бутылок, пампер­сов, колясок… Убирайся! – неожиданно крикнула она, пото­му что Майк добрался до них и обхватил ее сзади. – Я-то ду­мала, что ты после сегодняшней игры не будешь годиться ни на какие шалости, – засмеялась она.

– Почему бы ему не годиться? – возразил Пит, усмеха­ясь. – Он плохо подавал, дважды пропустил мяч, а в конце вообще едва не заснул. Он сберег кучу энергии!

Они взяли такси и разъехались в разные стороны, догово­рившись созвониться на неделе. Эмма понимала, что была слишком молчаливой по дороге домой, но ничего не могла с этим поделать. Рассказ Джанин испортил ей весь вечер. Еще у кого-то ребенок! Сестра Майка была лет на пять моло­же Эммы. Наверное, такое же чувство испытывают женщи­ны, чьи младшие сестры выходят замуж раньше их. Вот она бездетна, а женщины моложе ее рожают детей, как кролики!

Дома Эмма медленно поднялась в спальню и очень уди­вилась, когда Пит не отправился в ванную комнату чистить зубы, а повалил ее на кровать и начал страстно целовать.

«Нет, он тут ни при чем», – печально подумала она, позво­ляя ему расстегнуть ее блузку. Он говорил ей, что обожает ее, но слова отскакивали от нее.

А ведь как у них все было замечательно вначале! Особого опыта не было ни у того, ни у другого, и все равно они чувст­вовали себя как рыбы в воде. Ее сестра Кирстен тайком пода­рила им на помолвку книжку «Радости секса», и они прошту­дировали ее от корки до корки, хотя некоторые особо слож­ные позиции им так и не дались.

Но теперь все изменилось. Эмма уже больше не покупа­ла клубнику или шоколадные батончики для сексуальных игр, давно не доставала массажное масло. Все в постели те­перь было подчинено одной цели – зачать ребенка. Каза­лось, Пит не замечал перемены. Он по-прежнему получал удовольствие и старался доставить удовольствие Эмме. Но он не догадывался, что моменты страсти, которые раньше до­ставляли ей такое наслаждение, уже не уносили ее в мир блаженства…

В воскресенье утром Эмма позвонила Лиони. Она не по­нимала, почему ей вдруг захотелось поговорить с Лиони, но вот захотелось, и все. Было в Лиони что-то успокаивающее, к тому же она знала о страстном желании Эммы завести ре­бенка. С ней можно было говорить откровенно.

– Эмма! – радостно воскликнула Лиони. – Как ты там, дорогая?

Эмма вздохнула и всхлипнула:

– Ужасно, Лиони! Я из-за этого и звоню. Я совсем рас­клеилась, ты уж извини. Ладно, не хочу тебя напрягать…

Лиони перебила ее:

– Не смей вешать трубку! Совсем с ума соскочила? Всег­да печально возвращаться домой и обнаруживать, что там все, как было. Почему-то надеешься, что за время отсутствия все изменилось. Ты все про ребенка?

– Да.

– Что ты сегодня делаешь?

Эмма покачала головой, но потом сообразила, что Лиони не может ее видеть, и сказала:

– Не знаю. Вроде ничего. Конечно, надо бы заняться уборкой и стиркой…

– Так вы с Питом ничего не планировали? Ладно. Как ты думаешь, он станет возражать, если я тебя на часок украду?

– Нет.

– Тогда договорились! – твердо заявила Лиони. – По­звоню Ханне и узнаю, свободна ли она. Потом сяду в машину и через час буду у тебя. О'кей?

– О'кей, – согласилась Эмма дрожащим голосом.

– Подожди минуту, я тебе перезвоню. Ханна сняла трубку только на пятый звонок.

– Пылесосила, – объяснила она. – Я с восьми утра за­нимаюсь уборкой. Убрала кухню, везде вычистила и перести­рала кучу тряпок.

Лиони ухмыльнулась.

– Может, теперь приедешь ко мне и займешься моим домом? – пошутила она. – Я всего-навсего погуляла с Пенни и поразмышляла, не распаковать ли чемодан. Эмма звонила, она в жутком настроении. Предлагаю встретиться через час и выпить кофе. Ты как?

– Вы можете приехать сюда, – предложила Ханна. – У меня уже чисто. Привезите какое-нибудь печенье, а я включу кофеварку.

Лиони записала, как ехать, затем позвонила Эмме и дого­ворилась встретиться у Ханны через час.

– Пит, милый, я уйду на пару часов! – крикнула Эмма мужу, который на кухне читал воскресные газеты. – Я долж­на вернуть Лиони книгу, так что мы встретимся и выпьем кофе.

Ей не хотелось говорить, что она встречается с подруга­ми, потому что ей нужна моральная поддержка. Казалось предательством искать поддержки у подруг, а не у Пита, но она не решалась рассказать ему, что чувствует. Пока не решалась.

Квартира Ханны в точности напоминала хозяйку. Эле­гантная, все на своем месте. Радостно обнявшись, Эмма и Лиони занялись осмотром квартиры, придя в восторг от со­временного камина, на котором стояли толстые кремовые свечи в железных кованых подсвечниках, и от коллекции кактусов в большом горшке на стеклянном кофейном столи­ке. Стены были увешаны прекрасными черно-белыми фото­графиями городских улиц, но среди них, как заметила Лиони, не нашлось места ни для одной семейной фотогра­фии. Как будто Ханна развелась со своим прошлым.

– Вы уж простите меня насчет кофе, – в пятый раз изви­нилась Ханна, входя в комнату с тремя большими желтыми керамическими чашками и блюдцами.

Она пришла в ужас, когда обнаружила, что у нее есть только растворимый кофе. Сама она его предпочитала, но знала, что невежливо предлагать гостям растворимый кофе, так в приличном обществе не делают. Ханна всегда ощущала недостаток воспитания, когда принимала гостей, – не знала, как правильно держать вилку или как представлять людей друг другу. Ей хотелось делать все это правильно и автомати­чески, а не бояться постоянно попасть впросак.

– Перестань суетиться, – отмахнулась от нее Лиони. – Мы все выросли далеко не на кофе в зернах. Я никогда его дома не покупаю, иначе давно бы разорилась.

– Растворимый вполне годится, – поддержала ее Эмма. – У тебя такая прелестная квартира! Я бы никогда не сумела сшить такие занавески.

– А мне нет смысла и пытаться, – засмеялась Лиони, – Пении стащила бы их на пол в первую же неделю, потому что любит прятаться за занавесками и дуться. Наверное, она и сейчас там на меня сердится. Она была в восторге, когда я вчера приехала, и ни на минуту не выпускала меня из виду все утро – боялась, что я снова ее брошу. А когда я надела пальто, она завыла.

– А как бедняжка Клевер? – спросила Ханна. – Трав­мирована всем этим кошачьим царством?

Лиони виновато кивнула:

– Как только я привезла ее домой, она рванула в комнату Дэнни и до сих пор оттуда не выходила. Наверное, сидит под одеялом, дрожит и боится высунуть нос. А вот Герман в по­рядке. Маминым кошкам не удалось его терроризировать. Он даже потолстел.