– Если я услышу эту песню еще один раз, я кого-нибудь убью! – заявила Лиони, допивая свой коктейль и раздумы­вая, не заказать ли еще один перед ужином.

– По крайней мере, они хоть сделали музыку потише, – сказала Эмма.

– Только чтобы не пугать коров, – заметила Лиони.

– Там на берегу наверняка есть полоски земли, иначе где бы паслись все эти коровы, – сказала Эмма, вглядываясь в берег. – У воды бы их сожрали крокодилы.

Они много смеялись в тот вечер, потому что Лиони вы­ступила со своим собственным предположением, почему рыбы никогда не фигурируют в наскальных рисунках и в раз­ных настенных картинах в храмах. Их гид Флора обычно ос­тавляла многие вопросы без ответов, обещая ответить на сле­дующий день. Накануне она объяснила, почему Хатшепсут оказалась единственной царицей, похороненной в Долине царей, но тут же возник новый вопрос – о рыбе в качестве жертвоприношения.

Лиони, которая была без ума от египетских мифов, реши­ла, что ответ на этот вопрос следует искать в истории бога Озириса. Ханна и Эмма, которые расположились в каюте Ханны вокруг бутылки персикового шнапса, так смеялись, что едва не свалились с койки.

– Когда Сет, злобный брат Озириса, убил его, разрезал на части и разбросал их по всему Египту, несчастная жена Озириса собрала и сложила все его части тела, – с энтузиаз­мом объясняла Лиони. – Она не смогла найти только пенис, который съела рыба. Вот и все. Ханна аж согнулась от смеха.

– Ты хочешь сказать, что рыбу не приносят в жертву, по­тому что одна из них съела член Озириса?

– Ну, конечно! По-моему, вполне логично.

Эмма, выяснившая, что ей весьма по вкусу персиковый шнапс, начала хихикать.

– Но мы же сегодня ели рыбу на ужин, – с трудом выго­ворила она. – Боюсь, меня сейчас стошнит! – Она расхохо­талась так, что и в самом деле с грохотом свалилась с койки.

Лиони, погруженная в свои египетские фантазии, выпила значительно меньше, чем остальные, но тут и она сдалась. Она втащила Эмму назад на койку, налила себе солидную порцию шнапса и осушила стакан в три больших глотка.

– Понятия не имею, что я буду рассказывать знакомым, если они спросят меня, кого я видела в Египте, – сказала она. – Ведь все думают, что я культурно проводила время, беседуя о древних цивилизациях. А я связалась с двумя алко­голичками, помешанными на сексе, которые считают, что пирамиды на самом деле летающие тарелки.

– А разве нет? – удивилась Ханна.

– Заткнись и налей себе еще! – приказала Лиони.

На следующее утро они пили на палубе легкий коктейль, который прекрасно помогал бороться с похмельем.

– Давайте закажем еще по порции, – предложила Ханна и махнула бармену.

– Мне надо в туалет, – возвестила Эмма, – но я отсюда слышу своего отца. Он внизу, и я не хочу с ним столкнуться, иначе он заставит меня сидеть с ними.

– Он чересчур много на себя берет, – рискнула заметить Лиони. Ей ужасно хотелось сказать, что Джимми О'Брайен грубиян и хам, но она понимала, что не может себе такого позволить.

– Ты не представляешь до какой степени! – заявила Эмма, которой слабый коктейль все же ударил в голову. – Он всегда командует, и только он один прав. Это настоящий кошмар!

– Но ты же только что рискнула ему возразить, – заме­тила Лиони.

– Мне еще придется за это расплачиваться. Он ненави­дит, когда ему противоречат – особенно при ком-то.

– Ты часто видишься с родителями дома? – поинтересо­валась Ханна.

– Да, постоянно, – призналась Эмма. – Они живут за углом, совсем рядом. Мы с Питом не могли купить дом на наше жалованье, вот отец и дал нам в долг. Правда, он и на­стоял на покупке дома, который ему нравился. До них всего пять минут ходьбы. Ханна поморщилась:

– И он считает, что может приходить когда вздумается, и указывать тебе, что делать, так как дал вам деньги?

– Именно.

Эмма вспомнила, как отец заставляет ее и Пита прихо­дить к ним раз в две недели на обед. А вопрос о том, что де­лать на Рождество, даже не обсуждается: это семейный праздник, и все тут.

– Ты единственный ребенок? – спросила Лиони.

– Есть младшая сестра, Кирстен, но ей удалось улизнуть. Она очень удачно вышла замуж. Кстати, папа ее обожает, хотя она умудряется не участвовать в семейных торжествах. К тому же она не работает, поскольку ее муж Патрик очень богат. Кирстен делает только то, что хочет Кирстен.

– Неплохо, – заметила Ханна. – Мой брат Стюарт точ­но такой же. В детстве я летом присматривала за курами ма­тери и нянчила детей родственников. Стюарт же никогда и чашки не вымыл. Тем не менее он – материнская гордость; Пат относится к нему так, будто он наследник трона. Кстати, и жена у него точно такая же. Должна добавить, что мы не слишком близки.

– А у нас с Кирстен, слава богу, хорошие отношения, – сказала Эмма. – Она веселая, мне с ней интересно. Просто чудо, что я ее не возненавидела, – ведь папа говорит только о ней. А у тебя есть братья или сестры, Лиони?

– Нет, только я и мать. Мы хорошо ладим, – добавила она, слегка смутившись, что у нее нет семейных проблем. – Отец давно умер, и мама живет своей жизнью. Часть дня ра­ботает, потом ходит в кино, на прогулки, даже в гольф нача­ла играть. Ее никогда нет дома по вечерам, а я смотрю все мыльные оперы. Мама – человек легкий, с ней приятно об­щаться.

– Как и с тобой, – сказала Ханна.

– Наверное, – согласилась Лиони. – Я тоже легкий че­ловек. В основном. Но иногда я взрываюсь, и тогда от меня лучше держаться подальше.

Ханна и Эмма сделали вид, что полезли под стол от страха.

– Ты нас предупреди, когда соберешься взорваться, ладно? – робко попросила Эмма.

– Не волнуйся, ты сама заметишь! Представьте себе, мне не хочется возвращаться домой, – призналась Лиони, наблюдая за заходящим солнцем.

– Это говорит о том, что ты хорошо провела время, – сказала Эмма.

– То есть я рада вернуться домой, но здесь так славно, и мне очень будет не хватать вас.

– Мне тоже, – вздохнула Эмма. Ханна немного помолчала.

– Я знаю, все говорят, что курортные романы никогда не имеют продолжения в реальной жизни. Но, возможно, с ку­рортной дружбой дело обстоит иначе? Нам было так хорошо вместе. Давайте встретимся после возвращения домой и ос­танемся друзьями. Что вы думаете по этому поводу?

Эмма радостно улыбнулась:

– Это было бы замечательно!

– Ну да, мы можем раз в месяц вместе ужинать или еще как-то встречаться, – согласилась Лиони с энтузиазмом.

В каком-нибудь месте, куда нам всем близко добираться.

Лиони уже думала об этом, сожалея, что они живут так далеко друг от друга. Сама она жила в Уиклоу, в южной части города, в часе езды до центра Дублина. Эмма – в северной части, в Клонтарфе, откуда до центра сорок пять минут, а Ханна жила в центре, около моста, на Лисон-стрит.